Распутник

Ух ты. Бренда оказалась вовсе не той милой женщиной, которую я видела на свадебной фотографии. Но вместе с тем мне стало лучше, легче в связи с тем, что я собралась сделать с тренером Локеном. Я не простила и не забыла. Просто тянула время, выжидая недели, месяцы, чтобы в нужный момент не оказаться в числе подозреваемых.

Сейчас я иду домой из школы, чувствуя, будто жизнь немного налаживается. Во-первых, после тех разборок Локен получил пинка под зад и больше не работает в моей школе, а это прекрасно. Во-вторых, последние два урока отменили, и я возвращаюсь домой пораньше, чтобы поесть жареных равиоли (замороженных из супермаркета) и посмотреть повтор шоу Рики Лейк. Как некоторые любят говорить: настоящий рай.

Перси вернется домой только через пару часов, папа на работе (как всегда), а мама наконец-то согласилась пойти на терапию и разобраться со своими демонами, поэтому она сейчас на другом конце города и приедет только вечером.

Я открываю входную дверь нашей квартиры, радуясь от мысли о том, что тренер Локен несчастен, где бы он сейчас ни был. Снимаю кроссовки, бросаю рюкзак возле двери и босиком иду через гостиную. Сейчас займусь равиоли. Но сначала мне нужно сходить по-маленькому. Мне до сих пор невыносимо заходить в туалет, чтобы пописать. Будто я переживаю посттравматический стресс и ожидаю, что у меня снова случится выкидыш, хотя знаю, что не беременна. Но даже с течением времени… даже притом, что моя жизнь, казалось бы, изменилась к лучшему… я все равно ненавижу Локена за то, что он сделал со мной. С моим телом. В моем понимании это случилось из-за того, как он овладел мной. Так жестоко, так яростно… Уверена, он что-то повредил.

Я иду мимо спальни родителей и замечаю, что дверь приоткрыта. Ничего удивительного, учитывая, что у нас в доме постоянно бардак и не действуют правила держать двери всегда закрытыми или открытыми. Я прохожу мимо, как вдруг слышу тихий стон, который заставляет меня остановиться.

Вот черт. Они дома.

Они дома и занимаются сексом.

Все хуже, чем я думала. Их любовь не знает границ. Кто-нибудь, убейте меня. Я разворачиваюсь, собираясь на цыпочках вернуться на кухню и, может, пописать в раковину, чтобы не пришлось слушать эту хрень и еще больше травмировать свою психику, но внезапно слышу папин голос:

– О, София.

София? Кто такая София, черт возьми?

Мою маму зовут Кэролайн.

Что это за хрень?