Распутница и принц

Она поняла, что это приказ, а не предложение. Густо покраснев, Стефани шагнула в стойло. Кобыла почувствовала ее тревожность и попятилась, ее дыхание сделалось коротким и прерывистым, ноздри раздулись. Стефани закрыла глаза и сделала несколько глубоких вздохов.

– Здравствуй, Шерифа. – Стефани протянула руку. Ее пальцы уверенно погладили нос лошади. И все ее существо наполнилось покоем. Стефани так сосредоточилась на том, чем занималась, что перестала замечать принца, стоявшего у нее за спиной и следившего за каждым ее движением.

Тем же днем, но позже Рафик с усталым вздохом закрыл тяжелый том в кожаном переплете, являвшийся официальной регистрационной книгой бхаримского конезавода, и запер замок большим золотым ключом. На данный момент они откладывали отправку уже шести стригунков своим тщательно отобранным покупателям. И хотя Ясим уверял его, что ни одного слова о болезни не просочилось наружу, Рафик понимал, что это вопрос времени.

Так же как и то, что болезнь еще даст о себе знать. После того как сегодня утром он наблюдал за работой Стефани, последние сомнения в том, что она дочь и ассистентка Ричарда Дэрвилла, рассеялись. Его главный конюх Фадиль сначала тоже очень скептически отнесся к ее способностям. Но Стефани потребовалось совсем немного времени, чтобы подтвердить свои знания бесконечными вопросами, на которые она требовала подробных и абсолютно точных ответов, и непоколебимой уверенностью, с которой она осмотрела Базилиска – крупного норовистого жеребца, придерживавшегося такого же низкого мнения о женщинах, как Ясим.

Рафик улыбнулся сам себе. Конечно, глупо питать слишком большие надежды, и он, естественно, будет по-прежнему соблюдать осторожность. Но надежда есть. Она явилась в лице этой милой и на редкость притягательной Стефани Дэрвилл. Он понимал, что прошло еще слишком мало времени, чтобы она могла добиться какого-то существенного прогресса, но ему хотелось услышать ее мнение и – что греха таить – получить удовольствие от ее общества. В последние месяцы он почти не выходил из своих покоев, появляясь на людях только по необходимости. Ему нужен был свежий взгляд на ситуацию и возможность хоть ненадолго отвлечься.

Остановившись, чтобы дать слуге кое-какие распоряжения, он направился в конюшни. Стефани сидела на скамье во внутреннем дворе в тени, отбрасываемой балконом верхнего этажа, и наблюдала за лошадьми, которых в этот относительно прохладный предвечерний час нескончаемой чередой выводили для занятий, а потом уводили обратно. За день ее прическа, видимо, растрепалась, и теперь она просто завязала волосы сзади, хотя непослушный локон все так же падал ей на бровь. Он был на тон светлее других волос, почти золотой. На ярком солнце ее кожа казалась еще более оливковой, хотя щеки раскраснелись. На ней была все та же юбка, возможно, практичная, но слишком тяжелая для такой погоды, как и белая блузка, хотя и хлопковая, но закрытая и застегнутая сверху донизу. Неудивительно, что она выглядела как привядший цветок, которому остро не хватает воды.

– Ваше величество. – Увидев его, она вскочила на ноги и присела в реверансе.

– Прошу вас, конюшня не место для подобных формальностей, – сказал Рафик. – Скажите, каково ваше первое впечатление о моих лошадях?

– Я никогда не видела таких великолепных экземпляров. Я осмотрела Шерифу, Касиду, Тамариск, Месауду, Азрека, Нуру, Рийалу и Шейху. Боюсь, я не смогла запомнить всех по именам. – Стефани просияла.

Ее рвение восхищало, улыбка очаровывала, привлекая внимание к идеальной белизне зубов и вееру тоненьких морщинок, появлявшихся в уголках глаз, когда она улыбалась. Слегка хриплый голос каким-то невообразимым образом заставлял Рафика воображать ее без одежды.

– В книге конезавода Бхарима имеются записи о каждой лошади, о каждой племенной линии, начиная с мифов и легенд, – сказал он, пытаясь выбросить из головы навязчивое видение.

– Легенд?

– По легенде, арабские лошади возникли из южного ветра. Поэтому бедуины называют их «пьющими ветер». Рассказывают, что табун этих диких созданий удалось приручить, для проверки послушания их лишили воды, а потом отправили скакать в оазис. Когда их позвали назад, только пять кобыл вернулись сразу. Эти кобылы стали родоначальницами пяти разновидностей арабской породы: Кохейлан, Сиглави, Обейян, Хамдани и Хабдан. Я могу проследить родословную каждой из своих лошадей до одной из этих первых кобыл.

– Занятная сказка, – сказала Стефани, глядя на него скорее с сомнением, чем с восхищением. – Но признаюсь, меня больше интересует история скачек, которые вы называете Сабр. Люди в конюшнях только о них и говорят.

Рафик улыбнулся.

– Это навязчивая идея моего народа. Я подумал, вам может понравиться конная прогулка до оазиса, где мы держим жеребцов. Там прохладней, чем здесь, и вы смогли бы немного посмотреть пустыню. Но вы слишком утомлены…

– Нет, я с радостью поеду.

– Хорошо. Я распоряжусь, чтобы подготовили лошадей.