Распутный век

Эти попытки увести у нее любовника вскоре стали известны м-м дю Барри. Она обеспокоилась, даже испугалась. Возраст короля, неуемные, давно ставши привычными удовольствия. Да, нужны перемены. М-м дю Барри не могла надеяться, что ее чары смогут навсегда удержать такого непостоянного и к тому же утомленного любовника. А беспокоилась она уже давно. «Монарх несколько раз дружески разговаривал с принцессой де Ламбаль. Однажды в присутствии своей любовницы он восхитился ее изяществом. Графиня дю Барри высказала ему свои претензии и пожаловалась, что нее дошли слухи о намерении короля жениться на принцессе. Король, оскорбленный подобным упреком вызывающе заявил:

— Мадам, я мог бы сделать еще хуже!

М-м дю Барри почувствовала укол в самое сердце и застонала от обиды. Королю надоела эта сцена, и он просто вышел.

Графиня поделилась своими печалями с аббатом Террэ. Тот, как искренний друг, посоветовал ей брать пример с м-м де Помпадур: приноравливаться к меняющемуся вкусу монарха, стать сводницей и время от времени знакомиться с какой-нибудь юной особой, способной удовлетворить развращенное сердце короля Выдвигая это предложение, аббат лелеял свой план. Он хотел сделать любовницей короля одну из своих незаконнорожденных дочерей, м-м д'Амерваль, и вытеснить дю Барри. Но план этот провалился:

Людовик XV несколько дней наслаждался этим «лакомым кусочком»… и вернулся к своей фаворитке.

М-м дю Барри не почивала на лаврах. Советы де Террэ показались ей правильными — она решила привязать короля, став, как м-м де Помпадур, наперсницей его удовольствий. Графиня, закрывшая в 1768 году маленькие домики Парка-с-Оленями, составила для своего любовника целый гарем. Отдав королю для начала свою племянницу м-ль Турнон, она перезнакомила его почти со всеми актрисами «Комеди Франсэз» (среди прочих — с матерью м-ль Марс). Но эти мадемуазели были лишены воображения, и поведение их в постели оставляло желать лучшего.

Фаворитка привела в Версаль очаровательную м-ль Рокур актрису по положению и любовницу по призванию. Эта страстная мадемуазель была настолько известна своим бесстыдством, что заслужила прозвище Великой Волчицы. С первой же встречи ее пыл и изобретательность привлекли Людовика XV. «Король, — говорится в „Празднествах Людовика XV…“, — отдался зову плоти с новым объектом, осыпаемым милостями монарха и фаворитки».

Несколько успокоившись, м-м дю Барри обратилась к герцогу д'Эгийону с просьбой расторгнуть в Риме ее брак. На это нужна была причина, и хитрый министр ее нашел. Вот послание его святейшеству, которое он дал на подпись фаворитке: «Мадам дю Барри сообщает Его Святейшеству, что, будучи не в курсе законных правил, она не знала во время заключения ею брака с графом Гийомом дю Барри, что запрещено выходить замуж за брата мужчины, с которым до того существовала связь. Она признается со всей болью раскаявшейся души, что испытывала слабость к графу Жану дю Барри, брату ее мужа. К счастью, ее вовремя предупредили о возможном кровосмешении и ее просвещенная совесть не позволила ей жить с новым супругом как с мужем, — таким образом, преступление еще не совершено. Она умоляет Его Святейшество избавить ее от этого непристойного союза».

Эта немыслимая выходка, разумеется, не удалась, чем м-м дю Барри была сильно огорчена. Пользуясь еще не забытыми ею речениями прежних времен, она обвинила герцога д'Эгийона в поражении. Оскорбленный министр решил отомстить и через несколько недель привел в спальню короля необыкновенно красивую голландку, баронессу де Ньеверкерке. Эта молодая женщина несколькими годами раньше была известна под именем м-м де Пате. Мужем ее был тогда богатый, болезненно ревнивый торговец с Суматры. В Париже прекрасная голландка постоянно была окружена толпой поклонников, о добродетели ее раздавались нелестные отзывы.

«Супруг, — пишет граф Флери, — считая, что развлечения ее переходят все границы, решил увезти ее снова в Голландию — и недаром. Сменилась уже целая вереница претендентов на ее внимание, от принца Конде до самого незначительного придворного. Однажды, выпроваживая ее гостей, г-н Пате не утерпел:

— Я очень тронут честью, которую вы мне оказываете своим посещением, но не думаю, что вы хорошо повеселились я весь день нахожусь рядом с мадам де Пате, а ночью сплю с ней»

Эта речь не возымела действия, и торговцу пришлось спрятать свое сокровище в Голландии, где супруги конце концов расстались. Вскоре м-м де Пате, которая снова взяла имя баронессы де Ньеверкерке, вернулась в Париж, чтобы одного за другим обрадовать своих воздыхателей. Именно в это время ее и встретил герцог д'Эгийон. Подталкиваемый другом де Шуазеля, герцогом де Дюра, который получал инструкции из Шантелу, он стал внушать королю мысль тайно жениться на м-м де Ньеверкерке. Дочери Людовика XV уже пытались женить его еще раз, — ему пришлось отказаться от мысли стать деверем Мари-Антуанетты. На какое-то время король заинтересовался новым предложением.