Распутный век

Эта всепоглощающая страсть не помешала Мирабо написать «Очерк о деспотизме», опубликованный в Швейцарии. Это произведение почиталось опасным в губительным, и начальник полиции приказал разыскать автора. Его без труда нашли: даже если бы Мирабоне подписался, все равно узнали бы, чей это труд. Де Сен-Морри разгневался, узнав, что у него под носом написана антиправительственная книга, и приказал своему узнику не выходить больше из крепости.

— Я вам обещаю это, — сказал Габриэль, — но прошу разрешения выйти послезавтра вечером в последний раз, так как де Монье устраивает бал, а я cpеди приглашенных. После этого вечера вам больше придется на меня жаловаться.

Де Сен-Морри согласился, а Мирабо, у которого зрел план освобождения, отправился на бал: он танцевал, пел и зажигал всех своим весельем. Ранним утром, когда приглашенные покинули дом первого председателя, он сделал вид, что тоже уходит, вернулся через тайную дверь, спрятался в одном из залов, а потом прошел в малый кабинет, расположенный рядом со спальней Софи.

Несколько дней он скрывался там, любовница приносила ему пищу и утешала ласками. А в это время, обезумевший от гнева М. де Сен-Морри разыскивал его вдоль всей границы.

Двадцать пятого февраля 1776 года Габриэль выехал ночью в Дижон, где вскоре к нему присоединилась и Софи. Счастье их было кратковременным: во время одного бала Мирабо, который назвался маркизом де Лансордура, узнали. Он был арестован как похититель и мятежник, не выполнивший королевского указа. В ночь с 24 на 25 мая он бежал из Дижона и укрылся в Тононе, подготавливая бегство Софи… Но все провалилось — де Монье вернул ее домой.

Молодая женщина в течение трех месяцев ждала своих избавителей. Она воспользовалась этим временем чтобы основательно опустошить кошелек мужа. Выкрав ключ от сундука из жилетного кармана маркиза, «она заменяла, — пишет Дофэн Менье, — луидоры на жетоны, а опустевшие кошельки набила камнями». Эти деньги м-ль Барбо передавала Габриэлю. Таким же способом Софи переправляла шелковые платья, ценные меха, тонкое белье, кружева, драгоценности — жемчуга и бриллианты, которые она собиралась носить после воссоединения с любовником.

Наконец 24 августа двое посланников Мирабо явились за м-м де Монье в тот момент, когда вся прислуга была на вечерней молитве. Горными тропами она перешла границу и в Верре встретилась с Габриэлем. Восторги влюбленных после трехмесячной разлуки трудно описать… Обезумев от желания, Габриэль и Софи принялись хватать друг друга за все интимные места, не стесняясь свидетелей.

«Понадобилось не меньше двадцати дней и ночей, — добавляет один историк, — чтобы погасить первый пыл».

Немного поостыв, они под именем маркиза и маркизы де Сен-Матье направились в Голландию. Через несколько месяцев они столкнулись там с такими денежными затруднениями, что Мирабо пришлось обратиться к издательствам. Но нелегальное положение вынуждало его вращаться в столь подозрительных кругах, что ему удалось наладить контакты лишь с какими-то темными личностями или издателями, которые сотрудничали с политическими сектами, замышляющими свержение режима.

Так молодой граф познакомился с братьями ВанХарен, вожаками передовой партии, публицистами и агитаторами. Это знакомство сильно изменило Габриэля. Оставив литературные опыты в эротическом жанре <Он опубликовал непристойную сказку под названием Парапилла.>, он стал сотрудничать с новыми друзьями. Они заказали ему брошюру против Англии, вербовавшей в то время в Германии наемных солдат. Мирабо написал памфлет — «Немецкие правители продают Англии свой народ». Эта маленькая, страстная и убедительная книжка имела такой успех, что наемники стали восставать.

Так однажды, в 1776 году, в стране, куда он был сослан из-за женщины, родился Мирабо-революционер…

* * *

В это время де Монье не бездействовал. В мае 1777 года он добился от парламента отправки в Голландию полицейского чина, наделенного необходимыми полномочиями, для того, чтобы осуществить возвращение обоих любовников. Миссия его удалась: 14 мая Габриэля и Софи препроводили в Париж. Там им было объявлено о заочном решении суда: одному за похищение и соблазнение — «отрубить голову», а другую — на всю жизнь заточить в тюрьме в Безансоне.

Молодая женщина была беременна. До родов ей позволено было находиться в исправительном заведении на улице Шарон. Мирабо заточили в Венсенскую башню, откуда он вскоре нашел способ посылать Софи напичканные эротическими пассажами, а то и просто непристойные письма. Она отвечала ему тем же. Вот что говорит М. де Ломени: «Мирабо передал своей любовнице не дававшее ему покоя лихорадочное желание. Непристойности, которые рождаются из-под ее пера, вызваны, разумеется, письмами Мирабо. Не укладывается в голове, что такое может писать женщина, никогда не бывшая проституткой». И в смущении добавляет: «Она поясняет написанное рисунками, и каким рисунками!» Ошибкой было позволять подобную переписку…

* * *