Распутный век

Свободный, Габриэль стал искать новую любовницу. Ею стала красивая, богатая актриса Сен-Юбертен. Какое-то время он находился на ее содержании. Эта связь позволила ему пожить в роскоши, которую он так любил ничего не делать и оплатить некоторые долги.

В начале 1784 года у одной из своих подруг, маркизы де Сен-0…, он встретил девятнадцатилетнюю голландку Генриэтту-Амелию де Нера, дочь Онно Эвьера ван Харена. Очарованный ее красотой, Мирабо соблазнил ее, изнасиловал и отвез к себе домой. По привычке он предложил ей семейный союз. Обладательница солидного состояния, де Нера не согласилась, и Мирабо смог продолжать приятную жизнь любовника. С новой любовницей, как некогда с Софи, он отправился в Голландию, затем на некоторое время — в Лондон. Но как только ему вздумалось вернуться во Францию, он узнал, что французское правительство решило арестовать его на границе и снова отправить в тюрьму.

Де Нера, добрая душа, села на корабль и поехала хлопотать за своего беспокойного любовника. В Версале она встретилась с бароном де Бретеем, уговаривала его, умоляла дать объяснение… Так она узнала, что королева недовольна «одной из книг Мирабо». День за днем она являлась к министру и, призвав на помощь свое очарование и дар убеждения, пыталась добиться разрешения на въезд для Мирабо. Ей это удалось. Бретей пообещал, что Габриэль, сможет беспрепятственно вернуться.

Уже через неделю будущий трибун разгуливал Парижу. Но благодарность не принадлежала к числу его добродетелей: он изменил де Нера некой м-м Ле Же, женой букиниста. Несмотря на неверность Габриэля, нежная Амелия продолжала любить его и окружать своими заботами. В течение двух лет он жил словно паша, предаваясь единственно любимым занятиям, болтовне, лени и поискам женщин. Время от времени он встречался с м-м Ле Же, которая обладала бурным темпераментом и умела брать в постели инициативу. Де Нера, разумеется, оскорбляло его поведение, а Мирабо страшно гневался и угрожал ее убить.

Последние полгода совместной жизни стали настоящим адом для несчастной женщины. Вот что она позднее писала об этом времени:

«Часть его жизни проходила в страшных приступах бешенства, которые трудно передать, другую часть он плакал у моих ног и проклинал ту (м-м Ле Же), которая расстраивала наш союз и к которой он по своей слабости все время возвращался.

До сих пор Габриэль довольствовался моей привязанностью к нему. Кто-то сказал ему, что я только притворялась влюбленной. Я вынесла страшную грозу, сама смерть стала возможной. Я прекрасно знала, что он не дойдет до этой крайности, но когда, вытянувшись на диване, с пистолетом в руке, захлебываясь от моих слез, он уже не владел собой, то в приступе гнева от невольного движения, толчка мог раздаться выстрел и убить его, снедаемого угрызениями совести и сожаления. Так я прожила полгода».

* * *

Мирабо вел эту бесцельную жизнь, когда в 1788 году Людовик XVI решил созвать Генеральные штаты. Молодой провансалец сразу же понял: через политику он без труда мог бы добиться всего, чего желал, — денег и славы. Он решил стать депутатом от Экса. Но ведь надо еще оплатить расходы на выборы… У Мирабо не было ни одного су. По-прежнему преданная ему де Нера оплатила то, что сейчас называют выборной кампанией, а затем, не в силах больше переносить бесконечные сцены, покинула королевство и вернулась в Голландию.

В конце 1788 года Мирабо был избран одновременно от Экса от Марселя… Благодаря женщине ему суждено было войти в историю.

МСЬЕ ЖЕЛЛЕ ОТКАЗЫВАЕТСЯ ОТДАТЬ СВОЮ ДОЧЬ СЕН-ЖЮСТУ, И ТОТ СТАНОВИТСЯ РЕВОЛЮЦИОНЕРОМ

Самые незначительные события могут отозваться страшными последствиями.

Жак СИМИО

9 декабря 1785 года ближе к полудню на улицы небольшой деревеньки Блеранкур, что в нескольких лье от Нуайона, высыпали ребятишки — они бежали к церкви. Но их марафон объясняется вовсе не преувеличенной набожностью — они просто надеялись поспеть вовремя получить леденцов и медных монет по случаю готовящегося крещения.

Вокруг зазвонили колокола, дверь в церковь отворилась, и под сводами ее появилась группа прихожан. Это были местные жители: муж с женой, которая держала на руках только что окрещенного младенца, крестная мать — м-ль Тереза Желле, дочь нотариуса и крестный отец — девятнадцатилетний юноша с ангельским лицом, женственные черты его могли вызвать ни чем не оправданные мысли.

К ребятишкам присоединились взрослые — они тоже не прочь были взглянуть на семейную идиллию, кто с нежностью, а кто с иронией. Нашлась какая-то сплетница, которая не постеснялась высказать вслух то, что было у всех на уме:

— Ну и странное крещение… Можно подумать, что тут две крестные матери. Вы не находите, что юный кавалер, со своими своими бархатными глазами и кудрявыми волосами, больше похож на девушку?