Читаем Рассеянные мысли полностью

из уличной оперы.


Автор никогда не знает, что напишет, никогда не знает, когда напишет.

Автор знает только, как (а как?) он пишет.


Читателю иногда не хватает и жизни, чтобы разочароваться

в уже прочитанном.


Истина исчезает именно тогда, когда начинаешь её искать.


Достаточно мгновения полноты сознания,

чтобы помнить о ней всю жизнь.


Поэзия – чудный ряд соотнесённости предметов и явлений, спровоцированной автором посредством слова.


У меня более десятка определений поэзии,и все разные, и все верные.


Мы здесь только для того, чтобы помочь друг другу уйти отсюда.


Не успеваю задержаться на одной мысли,

как тут же утверждаюсь на иной.


Принимают закон о борьбе с коррупцией.

Какой идиот будет бороться сам с собой?


У самых отчаянно разных философских

школ и направлений сходства больше, чем кажущихся

непреодолимыми на первый взгляд различий.


Я бы может и поверил в существование истины,

если бы кто-нибудь объяснил мне вразумительно, что есть она такое.


Каждая последующая строчка стихотворения – уже иное (новое)

и в то же время – то же (повторяющееся, цельное).

Высокое противоречие создаёт высокое единство, загадку слова,

блаженное непонимание понятного.


Если бы союз писателей принял мои условия касательно членства,

то в союзе писателей остался бы один писатель – я.

Кому нужен такой союз писателей?


Чем больше граждан притворяется, что не видит беззакония, тем и более давления на членов этого общества.


У нас, в Марьинке, говорят: ежели я что-то решил, то обязательно выпью.


Мужчина представляет собой то, что видит в нём женщина.


Прежде чем что-то подумать, надо подумать.


Кто не хочет в 70 лет, не умел и в 20.


На Востоке история и жизнь вещей неотделима от человека.


Однажды останавливаешься и думаешь:

как-то не так живём, не то делаем, вот уже изменился сам, знакомые,

а мир всё тот же.


Страшна не совершённая ошибка, а невозможность исправить её.


Не всем ученикам учитель рассказывает самого себя.


Другая смерть только и напоминает о том, что ты существуешь.


Когда придётся выбирать между другом и женщиной,

ничего не поделаешь, выбери себя.


Человеку Востока Бог дал большую мотыгу,

человеку Запада Бог дал большой ум,

русскому Бог дал большое поле,

где тот потерял и большую мотыгу,

и большой ум, которые дал ему Бог.


Мы так привязались к своему любимому, тёплому телу, что забыли,

ради чего оно существует.


–Это и все твои стихи? Что же ты делал всю жизнь?

–Выбрасывал остальные.


Как ни хочется полюбить читателя, однако нужно сказать, что

судья твоим произведениям один – ты сам.


Так? Так! Так? Так! – шумит, кричит, расширяя сосуды, кровеносный ток.

Каждое мгновение утверждение останавливает вопрос,

едва тот поднимает голову.

Каждое мгновение напоминает нам о том,

что оно имеет свойство заканчиваться,

и если не начинается новое, останавливается всё.

Каждое мгновение мы помним об этом.

И потому относительно спокойно думаем о том,

что останавливается всё старое и начинается всё новое.

Новое не придёт, не похоронив старое.


Жили-были писатель и читательница.

А когда читательница осталась одна, то она пожалела, что проглотила писателя, потому что не с кем было продолжать род человеческий.


То единственно правда, что в тебе.

Надо только правильно услышать то и правильно и точно извлечь.


Остерегайтесь задающих вопросы.

Они уже ответили за вас и не способны ничего слышать.


Если мы не имеем права (мы чувствуем это) самовольно лишать себя жизни, следовательно, сама жизнь есть не что иное,

как некий высший долг.


Новое, даже основанное на фактах, всегда интуиция.


Может быть, всё дело в том, что Бог просто оставил нас:

жить как есть и разбираться во всём самим.

Множественное когда-то должно прийти к единому.


Любі друзі, я так щиро люблю рідну мову, що аж не люблю москалів.


Зачем тело? Чтобы увидеть его, прекрасного и молодого,

способность к разложению?


Заканчивая дело, понимаешь, что его можно было и не начинать.


Самый сумасшедший из всех, сошедших с ума на Земле, поэт.

Он так непонятно как сильно пишет о том, чего не было, нет

и никогда не будет, что все так же сильно верят ему и сходят с ума.


Одно время мы были с ней в тесных дружеских объятиях.


Иди своей дорогой, дважды с ума не сходят.


К цели не ногами, к Богу не головой.

Как жизнь через смерть и как смерть через жизнь.


Большой роскошью было бы несохранение чувств, разума.

Так что будем дальше.


После Иисуса на распятие идти смешно, читать проповеди смешно.

Остаётся только верить в Иисуса.


Истина ослепляет. Нашедший её вдруг не видит (не узнаёт) свою удобную действительность. И сразу же истину забывает,

потому что не может назвать её.

Потому творчество постоянно и тяжело изо дня в день.


Называя чёрным белое, а затем это же белое чёрным,

Сократ убедительно доказывал, как мы рабски зависим от мира сего.


И возвратился Бог в то, из чего когда-то ушёл, в человека,

и не знал, что с собой делать.


Если я не жил, как я могу умереть?


Из двух монет не сваришь похлёбки, но из подножной травы можно.

За две монеты не построишь храм, но вера не требует платы.

За две монеты не купишь себе жену, но она может прийти к тебе сама.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1941: фатальная ошибка Генштаба
1941: фатальная ошибка Генштаба

Всё ли мы знаем о трагических событиях июня 1941 года? В книге Геннадия Спаськова представлен нетривиальный взгляд на начало Великой Отечественной войны и даны ответы на вопросы:– если Сталин не верил в нападение Гитлера, почему приграничные дивизии Красной армии заняли боевые позиции 18 июня 1941?– кто и зачем 21 июня отвел их от границы на участках главных ударов вермахта?– какую ошибку Генштаба следует считать фатальной, приведшей к поражениям Красной армии в первые месяцы войны?– что случилось со Сталиным вечером 20 июня?– почему рутинный процесс приведения РККА в боеготовность мог ввергнуть СССР в гибельную войну на два фронта?– почему Черчилля затащили в антигитлеровскую коалицию против его воли и кто был истинным врагом Британской империи – Гитлер или Рузвельт?– почему победа над Германией в союзе с СССР и США несла Великобритании гибель как империи и зачем Черчилль готовил бомбардировку СССР 22 июня 1941 года?

Геннадий Николаевич Спаськов

Публицистика / Альтернативные науки и научные теории / Документальное
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза