Рассеивая сумрак. Бессонная война

– Верно. Возвращаясь к нашему разговору… За свою жизнь я успел понять только одно. – Наполнив склянку до горлышка, Вьен перевязал руку куском ткани, а затем медленно стал подходить к Нуске. Глаза арцента в полутьме горели красным. – Пока человек поступает правильно и разумно, даже подставляясь под удар, он действует себе во благо. И лишь когда он мечется в отчаянии, допуская ошибку за ошибкой, продавая, меняя всё, что у него есть, – он действует во благо других. Когда он причиняет страдания своим близким. Когда он делает их жизнь невыносимой. И лишь по той простой причине, что неспособен понять: то, что благо для него – не благо для другого.

– Вьен…? – Нуска поёжился и прилип к стене пещеры. Но это не уберегло его от пронзительного и колкого взгляда брата.

– Нуска. Мы неспособны принять выбор другого человека. Мы можем лишь делать вид, что приняли его, чтобы нас не отвергли. Как если бы близкий тебе человек был бы пьяницей, день за днём убивал себя, а ты смотрел на него, не в силах ни одобрить его решение, ни запретить ему.

– И… Каков же выход? – прошептал Нуска, чувствуя себя забившимся в угол мышонком. Вьен подошёл ближе и навис над лекарем.

– Есть два варианта. Уйти, зная, что он умрёт. Или же… – Вьен опустился на колени и схватил подбородок Нуски, задирая его лицо вверх. Два взгляда столкнулись: один, полный уверенности, и второй, полный страха. – Или же зашить ему рот, чтобы он больше не мог пить.

Нуска хотел отстраниться, желал этого всей душой, но холодный камень сзади царапал спину и рвал рубаху, а цепкая хватка Вьена не ослабевала. Лекарь чувствовал, с какой силой сжимают его нижнюю челюсть, вдавливают пальцы в дёсны и зубы.

Вьен поднёс бутылёк со своей кровью ко рту Нуски, однако насильно напоить лекаря не вышло – тот мотал головой, отворачивался, почти разлив странное снадобье.

Лицо брата потемнело. Он перехватил руку на волосах Нуски, потащил его голову вперёд, а затем с нажимом назад.

Ударившись затылком о камень, Нуска только что-то крякнул и обмяк. Перед глазами засверкали звёздочки, а острая боль от затылка расползлась по голове, сделав её невыносимо тяжёлой. Теперь разглядеть лицо Вьена или понять его настроение стало невозможно. Тогда Вьен, испив собственной крови, насильно влил в глотку и нутро Нуски раскалённую кровь.

Лекарь повалился на пол. Он катался по полу, пытаясь остудить пожар в собственных каналах дэ. Царапал свои плечи до крови, изнывая от боли.

А Вьен стоял и пожирал взглядом страдающего от боли Нуску.

– Я снял печать с некоторых твоих воспоминаний, а на некоторые – наложил. Забывать ты начнёшь постепенно, как и вспоминать.

Нуска не мог разобрать его слов. Жар овладел его телом, кусачие языки и клыки уже пожирали его желудок.

– Это твой отец попросил меня. После смерти твоей матери, когда тебя доставили в Хавану. Ты не говорил, ты не ел. Все свои дни ты проводил за тем, что смотрел в стену. И мне пришлось стереть воспоминания о смерти твоей матери и об истреблении лесного племени.

Часто дыша, лекарь хватал ртом воздух. Вьен же присел рядом и внезапно уложил ладонь, которая показалась сейчас такой холодной, Нуске на лоб.

– Во второй раз – после инцидента в Хаване и смерти твоего отца. Я нашёл тебя посреди города, в горе гниющих трупов. Твой взгляд снова был стеклянным. Я бы думал, что ты уже мёртв, не бейся твоё сердце.

Нуска поморщился и что-то простонал, закрыв глаза.

Но Вьен продолжал:

– И после этого ты хочешь, чтобы я принял Сина, чтобы простил его? Знаю, ты желаешь этого, Нуска. Чтобы я оставил тебя в покое и больше не появлялся в твоей жизни, ведь в твоих глазах я – убийца. Но помнишь ли ты о том, кто приносил кусок хлеба в дом в своих окровавленных руках? Нет, Нуска. Даже узнав, что это Син виновен в смерти твоих родителей, ты пожелал остаться рядом. Это предательство я не смогу тебе простить. И всё же я сделаю всё, чтобы ты выжил.

Прохладная ладонь пропала. Нуска замычал и нахмурился, свернувшись. Теряя сознание, он расслышал звук постепенно удаляющихся шагов.

* * *

– Вьен…?

– Он уже ушёл. Нуска, после прихода тёмной кометы вы обязаны вернуться к Вьену. Он отпускает вас только с этим условием. Если вы не сдержите его, то он собственными руками убьёт эрда, даже если это повлечёт за собой его собственную гибель и истребление половины населения Скидана, – отчеканил Миела.

Нуска медленно кивнул. Он не успел отойти от пыток в сифской тюрьме, а столкновение светлой и огненной дэ в каналах окончательно выбили его из колеи. Как деревенский дурак, он мог только послушно кивать.

– Я собрал вам провизию и всё необходимое для долгого путешествия. Можете отправляться, как почувствуете себя лучше, а можете сразу направиться в порт Арценты на встречу с Вьеном.

– Нет. Я пойду в Эрьяру, – мотнул головой Нуска.

– Как пожелаете. Пусть духи направляют вас.

Миела быстро собрался и ушёл. Нуска же остался наедине с потрескивающим костром.

Он плохо помнил, о чём вчера говорил Вьен, но понимал, что рано или поздно вспомнит. Сейчас же Нуске пришлось раздумывать об иных проблемах: