Рассеивая сумрак. Бессонная война

– Син! Если ты мог так легко вытащить его, то почему не сделал этого раньше?! Скорее, вставай, нам было приказано немедленно отбывать на фронт! Войска объединённой армии уже почти подобрались к столице! Син, весь Скидан в опасности!

Син несколько раз моргнул. Он всё ещё не находил в себе сил и желания, чтобы встать. Но арцентка не растерялась – поднявшись с пола и отряхнувшись, она подала руку развалившемуся на полу риру, чьи раны уже почти затянулись.

– Давай, Син! Давай покажем им, чего стоим! Давай разгромим Дарвель и спасём Скидан вместе!

Глаза рира вдруг блеснули. И он схватился за протянутую руку.

* * *

– Вы слышали?! Мы смогли откинуть вражеские войска на несколько километров на север! И всё благодаря нашему отряду!

В лагере было непривычно шумно. Все, сидя вокруг костров, распивали, жевали свои сухие пайки, а кто-то даже затянул песню.

– А ведь всё благодаря Сину, верно?! – вдруг радостно воскликнул хаванец, подскочив с места, держа огромную кружку пенящегося эля.

– Фэнли… Сколько раз тебе говорить: что сделал член отряда – то достижение всего отряда! – закатив глаза, поправил его арцент.

– Но это ведь правда, Жарм! Ты видел, как Син размахивает своим мечом?! Да он похож на духа смерти! И вообще! – Фэнли запрокинул голову и приговорил разом половину кружки, а затем, утерев рот рукавом, воскликнул, во все глаза смотря на Сина: – Этот рир – отличный парень! Сразу видно, что из простых!

– Из простых…? – вдруг подал голос Син. Все члены отряда бросили на него удивлённые взгляды и притихли. Но не Фэнли.

– Конечно! Ты не задираешь нос, не обижаешь слабых, всегда прикрываешь нас и хорошо выполняешь свою работу! Ты такой молодец, Син! Какая разница, рир ты или кто-то ещё, да ты стоишь сотни зазнавшихся фасидцев из корпуса Кезеона!

– Тс-с, – предупредительно цыкнул карборец. Фэнли закатил глаза, но замолчал, плюхнувшись обратно на своё место.

– Ты всё правильно говоришь, но вопрос вот в чём: что делать дальше? Даже если мы отобьём ещё несколько атак и выгоним дарвельцев с нашей земли, то что потом? Они ведь могут вернуться. Войск у них навалом, не то что у нас.

– Значит, уничтожим! – отмахнулся Фэнли, а затем бросил ещё один восхищённый взгляд на Сина. – Теперь нашему отряду всё по плечу!

Кажется, не все разделяли воодушевление Фэнли, но решили промолчать. Но вдруг голос подал Син:

– Я сделаю всё, что в моих силах. Мы сможем отстоять Скидан.

Голос Сина звучал так уверенно, что члены сразу нескольких отрядов в округе замолчали. Казалось, они вновь и вновь прокручивали в голове сказанное риром.

Ещё месяц назад никто из них не верил в победу. Ещё месяц назад вооружённые до зубов противники стояли у домов скиданцев, чтобы разрушить всё, что им дорого.

Но теперь всё изменилось. Этот незнакомец до дрожи пугал своей нечеловеческой дэ, но, когда солдаты представляли, что эта мощь направлена против врага, что она ежедневно кромсает тех, кто кромсал бы их, – они испытывали странное наслаждение и гордость.

Поэтому бойцы некоторое время сидели молча, уставившись на этого тёмного героя. А затем, подстрекаемые Фэнли, встали с мест, чтобы вместе поднять бокалы, наполненные дешёвой выпивкой, и прокричать хором:

– За Сина! За Сина! За Сина!

Все радостно рассмеялись, а затем стали хлопать друг друга по плечам и обсуждать их будущую победу.

Это был первый раз, когда в лагере всерьёз обсуждали… победу. И вместо понурых вокруг костров мелькали разгорячённые и довольные лица хоть и измученных, но воодушевлённых солдат.

– Эй, Син, – Фэнли толкнул сконфуженного рира в плечо и подмигнул, – не надо так волноваться. Не слушай безмозглых вельмож и свиту Фавэра. Для нас ты – герой.

Наверное, Фэнли был единственным, кто мог разглядеть на этом пугающем бледном лице рира какие-то эмоции, потому что вскоре хаванец рассмеялся:

– Да не смущайся так! Ты один работаешь за целый фронт. И ты и есть наш фронт – фронт защиты Скидана.

Эти ночные посиделки, вдруг обернувшиеся небольшим празднеством, стали сворачиваться только к полуночи. Две огромные ночные звезды, одна почти круглая, а другая полумесяцем, освещали лагерь, даже когда костры превратились в медленно тлеющие угли.

И вдруг по лагерю прошёлся шепоток – сначала тихо, а затем всё громче и громче все солдаты начали обсуждать новости.

– Нет, вы слышали?! Офицера Вильну назначили военным советником. Жэд умер, а другие просто-напросто отказались от этого звания! Кто ж хочет быть военным советником во время войны – это как быть главой пахарей во время голода и засухи!

– Что же это для нас значит?!

– Как что! Говорят, Вильна теперь поднимется – будет командующей, генералом корпуса.

– А кто же будет офицером тридцатого отряда?

Все члены отряда Сина, как один, обернулись на него. А Син сидел и чувствовал, как всё сильнее и сильнее колотится его сердце от скрутившегося на дне желудка дикого страха.

* * *

Очередная битва была тяжёлой. Лекарь Фэнли знал об этом лучше других, ведь каждый раненый обращался именно к нему. Он был хорошим знатоком лекарского дела из Хаваны, которого призвали на фронт в обязательном порядке.