Рассекающий пенные гребни

Норик стал пробовать. Перебирал суставчатыми конечностями, как большое насекомое. Незагорелые части рук и ног высовывались из короткой юнмаринки, показывая, что загар мальчишкин недавний, непрочный… Норик прижался к цепи, шумно подышал. Спросил:

– Получается?

– Вроде бы получается…

– Ну… тогда я пошел, да?

У Оськи уже было холодно и пустовато внутри. Как в тот раз .

– Постой. Я пойду первым.

– Ты?! Зачем?!

– Балда! Чтобы держать тебя, если скиснешь!

Оба помолчали, глядя в разные стороны. Норик тихо и решительно заявил:

– Тогда я не полезу.

– Ага! Не полезешь сейчас ! Придешь потом, без меня…

Норик молчал, светясь красными ушами.

Оська сказал:

– Как хочешь. Тогда я полезу один.

– Зачем?!

– А просто так!

Норик посмотрел… и все понял. Не разойтись им на этом обрыве. Он глянул вверх. В небе – уже не синем, а сероватом – летели пепельные клочки облаков.

– Кажется, портится погода…

– Наверно. Осень ведь. В это время начинаются равноденственные шторма… Но за ближние полчаса еще не испортится… – Оська понимал, что Норик просто хочет спровадить его домой… Или уже не хочет?

– А это ведь наверно не будет считаться, если вдвоем? Для исполнения желания-то… – сказал Норик нерешительно.

– Будет, будет! Главное – подержаться за медную ручку… Давай скорее, а то и правда рассвистится. – Ветер уже нервно дергал их юнмаринки.

Это было совсем не так, как в прошлый раз. Оська теперь почти не боялся за себя – не до того было. Зато он отчаянно боялся за Норика. Впрочем, и за себя тоже: если с Нориком что-то случится, это, значит, и с ним, с Оськой! Они с Нориком теперь как бы на одной оси… “Ось-качалка”… Нет, не надо качаний.

Цепь – такая тяжелая, такая монолитная – все же ощутимо колебалась под мальчишечьими телами. А ветер стал плотнее – неустанно трепал юнмаринки. Ровно гудел в ушах. И цепь гудела, передавая телам отдельную от колебаний тонкую вибрацию звука.

Норик опускался довольно умело. Не проявлял боязни. Хотя кто его знает? Глянешь вверх и видишь над лицом только босые незагорелые ступни. Обувь оставили наверху. Иначе нельзя. Кроссовки и сандалии скользили бы на круглых перемычках цепных звеньев… Они называются… “контры… форты…” тьфу! “Контрфорсы”! Папа же говорил!

– Норик, ты как там?

– Не знаю… Кажется, ничего…

Вот балда! Нет чтобы сказать “нормально”.

– Держишься?

– Да… Пока держусь…

“Пока”! Ничего себе…

– Ты делай, как я говорил! Закрой глаза и прижмись!

– Ладно!

Однако он равномерно опускал то одну ногу, то другую. Толчок – толчок. Толчок – толчок…

Цепь заметно провисала. Поэтому сперва скальный обрыв был совсем близко, и это слегка успокаивало: все же рядышком земная твердь. Но твердь постепенно отдалялась, и вокруг нарастала пустота. Шумела, шумела ветром, трепала рубашки. Оська вдруг будто глянул на себя и Норика издалека – с платформы станции “Черная речка”. Они как два флажка на цепном фале: один желтый, другой клетчатый, с бело-синими квадратами. Интересно, что означает такой двухфлажный сигнал, буквы “Q” и “N”?

“Ку, Эн… Почти “Куин”. “Королева”. Ох, при чем тут королева?”

А что, если заметят снизу и на станцию прикатит полиция? Пожалуйте, господа “маринованые”, в фургон с решетками!.. Хотя такого ни разу не случалось… Так же, как и того, чтобы кто-то загремел. Но если всем, кто спускался раньше, везло, у Оськи и Норика больше шансов загреметь… Что за подлые мысли! Не смей!

– Норик, ты держишься?

– Кажется, да… Голова почему-то кружится…

– Зажмурься! Спускайся на ощупь!

– Я так и делаю! Давно уже…

“Как давно? Сколько времени прошло? Далеко ли до площадки?”

Посмотреть бы вниз, но нельзя…

– Оська… Я почему-то ослабел весь…

– Держись! – Оська толкнул себя вверх на три звена – рывком! Уперся головой в костлявый зад Норика, грудью прижал его ноги, обхватил их вместе с цепью.

– Зажмурься крепче! Не смотри никуда, отдышись!.. Помнишь: “Цепь, ведь я твое колечко…”

– Да. Я повторяю…

– Ты не бойся! Мы ведь уже совсем близко от церкви.

– Правда?

– Конечно!

– Тогда пошли…

– Ты можешь?

– Да.

И опять: толчок – толчок, толчок – толчок. Колебание цепи в пустоте…

Когда-то цепи покрыли черной краской. Теперь она отскакивала чешуей, царапала ноги и ладони. Порой до крови. И язвочки ржавчины въедались в кожу. Ну да пусть, лишь бы скорее вниз. И даже сторож внизу уже не страшен. “Кажется, его зовут Сильвер, как в “Острове сокровищ”, – вспомнил Оська рассказы пацанов. Тех, кто будто бы попадал Сильверу в лапы…

Справа показался крест колокольни – Оська увидел его краем глаза. Ух, значит позади две трети пути.

– Норик, мы правда уже близко…

– Оська! Я зацепился!

Оська глянул вверх. Край штанины у Норика наделся на головку нагеля – это такой болт на могучей такелажной скобе, она соединяла две смычки цепи. Какой олух поставил ее сюда вместо специального круглого звена! Решили, что, если не на корабле, то можно!

– Сделай шаг вверх!

– Ось… я не могу. Правда…

– Тогда вниз! Пусть рвется!

– Не пускает…

– Сильнее вниз!

Материя треснула.

– В порядке?

– Ага… Только распластал…

– Наплевать. Починим как-нибудь… Не бойся, уже скоро площадка…