Рассекречено внешней разведкой

Это обязывало резидентуру и ее сотрудников своевременно добывать достоверную информацию по злободневным вопросам и направлять ее в Центр. Как известно, добывать информацию разведчикам непросто. Особенно нелегко это оказалось для меня: свою разведывательную работу в Австрии я начинал практически с чистого листа. За время работы в Вене мне посчастливилось быть очевидцем, а иногда и участником исторических событий, встречаться с государственными деятелями многих стран, в том числе и Советского Союза.

Я дважды находился в составе группы посольства и резидентуры, обслуживавшей визиты главы советского правительства Н.С. Хрущева в Австрию. Мне приходилось часто быть не только рядом с Хрущевым, его заместителем А.Н. Косыгиным и сопровождавшими их министрами, но и беседовать с ними. Тяжелым грузом легла на сердце встреча с Никитой Сергеевичем в отеле на берегу живописного озера неподалеку от Зальцбурга. После ознакомления с информацией, доставленной мной и моим коллегой Р. из посольства, Н.С. Хрущев пригласил нас в буфет с изобилием спиртных напитков, вин и холодных закусок. Мы подошли к стойке, и Хрущев собственноручно наполнил французским коньяком три тонких стакана и предложил выпить за здоровье присутствующих. Вдруг за спиной раздался игривый голос министра культуры Е.А. Фурцевой:

— Никита Сергеевич, и я хочу с вами выпить!

Хрущев повернулся всем корпусом в сторону спешившей со второго этажа Фурцевой, его лицо расплылось в добродушной улыбке:

— Присоединяйся, Катя, к мужскому обществу, веселее будет.

Я и мой коллега скромно отошли в сторону. Хрущев, забыв о нас, наполнил коньяком стакан и для министра культуры, они чокнулись и осушили стаканы до дна. Хрущев раскраснелся, повеселел. Потом снова налил по половине стакана себе и Екатерине Алексеевне, взял третий стакан и также до половины наполнил его коньяком.

— Я хочу поднять бокал за здоровье моего друга канцлера Рааба. Где же он, почему его здесь нет?

В зале наступила тишина. Наконец, шеф протокола австрийского МИД подошел к Хрущеву и сказал, что канцлер чувствует себя неважно и отдыхает. Взволнованным голосом он сообщил, что врачи запретили канцлеру употреблять спиртное. Хрущев, видимо, не поверил австрийскому дипломату и настойчиво потребовал к себе Рааба… Советские и австрийские дипломаты растерялись. Какое-то время стояла полнейшая тишина. Вскоре канцлер появился у стойки, молча выслушал маловразумительный тост Хрущева и с трудом сделал глоток из стакана… Через минуту австрийцы унесли его на второй этаж.

— Музыку! — закричал хмельной Никита.

— Музыку! — вторила ему Екатерина.

Зазвучала музыка, затопали и заплясали вершители судеб великой державы. Я с трудом верил своим глазам. Сердце сжималось от стыда и негодования. Пляски продолжались до полуночи. В голову невольно приходили крамольные мысли: как партия и все мы допустили таких людей до вершины власти?

Разумеется, я был свидетелем небывалых свершений советского народа, его взлетов и прорывов к неведомым рубежам науки, культуры, образования. Я гордился успехами Отчизны в области освоения космоса, достижениями в технической сфере. Однако уже тогда чувствовалась необходимость оздоровления механизма партийной и государственной машины, ее очистки от подхалимов и дельцов. Чувствовалась также потребность принятия мер по расширению не на словах, а на деле прав советских граждан, преодоления сталинского наследия по изоляции значительной части населения от внешнего мира. Уже тогда назрела необходимость в совершенствовании, практики научно-технического, культурного и туристического обмена. Оставались нерешенными и другие многочисленные вопросы, в частности, печатной и устной пропаганды.

Насколько мне было известно, Хрущев и его коллеги в Кремле не проявили себя в постановке и решении этих важных проблем. По-видимому, затеянная им возня вокруг «королевы полей», строительство «хрущевок» и освоение целинных земель затягивали решение вопросов полнокровной политической жизни общества. «В чем причина? — думал я. — Недомыслие, отсутствие общей и особенно политической культуры у Хрущева?» Я не допускал мысли о злом умысле у него. Скорее всего Хрущеву и другим руководителям не хватало мудрости и дальновидности, необходимой для государственного деятеля такого масштаба.

Во время визита главы советского правительства австрийская сторона была очень внимательна к пожеланиям Хрущева. Однако, помимо присущего австрийцам гостеприимства, они рассчитывали добиться сокращения на миллион тонн объема переработки нефти для СССР в счет возмещения долга по мирному договору. И они не ошиблись в своих расчетах: Хрущев был щедр на подарки и раздавал их не только в Австрии… Как известно, он подарил даже Крым Украине, посеяв семена раздора между братскими народами.