Расшатанные люди

– Ты не представляешь, как важно мне было услышать это от тебя. В последнее время я напоминаю себе поплавок, который оторвался от лески и никак не может отыскать берег.

– Ну что ж, тогда цепляйся за меня и не утонешь, – ухмыляется Валентин. – А вопрос с Аллой я решу. Наш брак не удалось спасти, зато судьба подарила мне тебя.

– Мою совесть это не успокоит. Я должна сохранять браки, а не разрушать чужие жизни. Но в последнее время только это мне и удается.

– Просто выбрось из головы. Я так часто поступаю, и сразу легчает.

Валентин берет ее за руку, и они в тишине идут к подъезду. Их отношения так же обречены, как брак Ильи и Юлианы или Валентина и Аллы. Да и что такое любовь? Она проходит, обнажая черные пятна – изъяны людей, которые ни смыть, ни закрасить. Кому-то везет, и он находит пару на всю жизнь, а кто-то терпит чужое счастье. Лишь немногие решаются жить свободно. И для себя.

Юлиана отметает лишние мысли. Она здесь и сейчас. И ей надо разобраться с той чертовщиной, которая возникла в ее жизни.

Они находят нужный подъезд, и некоторое время Юлиана в нерешительности смотрит на домофон.

– Спасибо, что пошел со мной.

– Я бы ни за что не отпустил тебя одну. Даже если этот Никольский не Гроссмейстер, у него точно имеется на тебя зуб.

– Я не хотела, чтобы так вышло с его семьей, – хмурится Юлиана.

Когда она посвящала Валентина в детали своей взаимосвязи с Никольскими, челюсти сводило, будто от зубной боли. Зато теперь Валентин знает все ее прегрешения.

– Я это понимаю, ты это понимаешь. А он – вряд ли.

Юлиана вздыхает и протягивает руку к домофону, но кисть безвольно падает, так и не дотянувшись до цели.

– Его может не быть дома, – шепчет она.

– Не узнаешь, пока не позвонишь.

– Он может не открыть.

– И может вообще оказаться ни при чем, – усмехается Валентин. – Какая квартира?

– Двадцать девять.

Он быстро набирает цифры, и раздается характерный сигнал. Юлиана задерживает дыхание, сама не зная, чего ждет. Но когда из домофона слышится молодой мужской голос, она на мгновение теряется и не находит что сказать. Почему ей казалось, что на нее начнут орать заранее, еще до того, как она представится?

– Слушаю.

Юлиана прочищает горло и осторожно произносит:

– Здравствуйте. Меня… кхм… зовут Юлиана Евсеева. Я бы… Я бы хотела встретиться с Матвеем Никольским. Я…

Она не успевает договорить, как дверь пищит, и Валентин поспешно дергает за ручку, пока замок разблокирован.

– Так просто?

Юлиана в растерянности смотрит на Валентина, а тот подталкивает ее внутрь.

– Я думала, он мне не откроет. Особенно когда узнает, кто я.

– Не обольщайся. Возможно, он подготовил для тебя томагавк, – ухмыляется Валентин.

– Спасибо за поддержку, – бубнит Юлиана, но послушно входит в серый подъезд.

В нем явно недавно курили, потому что ядовитый запах моментально въедается в волосы. Мелкий ремонт, как нерадивая хозяйка, пытается навести лоск, но на стенах перед глазами мельтешат белые пятна известки в местах сколов, а под ногами ощущаются неравномерно сбитые ступени.

– Не хочу подниматься! – выдает Юлиана и пытается развернуться, но Валентин стискивает ее плечи и толкает вперед.

– Если ты хочешь узнать правду, то должна это сделать.

– Лучше бы я узнала, куда пропал Илья. Он обещал все рассказать. А Матвей вряд ли чем-то поможет, – бормочет она.

Если бы рядом был отец, она бы, как трусливая девчонка, спряталась за его спиной. Но отца нет. А Валентин упорно толкает Юлиану вверх и не позволяет сдаться под натиском страха.

– У меня дурное предчувствие, – шепчет она. – Не стоит нам туда идти.

– Остался последний пролет, – отвечает Валентин.

Они поднимаются на третий этаж, и Юлиана замирает перед квартирой под номером двадцать девять. На этот раз она прячется за спиной Валентина, однако легче не становится. Дверь приглашающе приоткрыта. Но за ней кромешная темнота. И тишина.

– Идем.

Валентин толкает дверь и медленно, походкой хищника заходит внутрь. Их встречает удушливый запах старости, которым пахнут вещи, годами не видевшие свежего воздуха.

В квартире тихо. Так тихо, наверное, бывает лишь в морге. Зато сердце Юлианы извивается за ребрами, как будто змею бросили на раскаленный камень. Она выдыхает, и эхо вздоха прокатывается по узкому коридору, где пол завален обувью, а стены стыдливо прячутся за старыми куртками.

– Здравствуйте! – Юлиана не выдерживает тишины, и на ее приветствие в дальней комнате кто-то шуршит. – Матвей? Меня зовут Юлиана, я была психотерапевтом у ваших родителей…

– Ты так быстро тараторишь, боюсь, он ничего не понял. И судя по тому, что нас не встречают, вряд ли у него все в порядке с головой, – шипит ей на ухо Валентин.

В комнате раздаются торопливые шаги и снова затихают.

– Я пойду первым. А ты стой здесь, – велит Валентин.

Юлиана не успевает поймать его руку, и он скрывается в страшной комнате. Почти сразу раздается звук, больше похожий на рычание тигра. И крик:

– Она должна была прийти одна!

Грохот, пыхтение, кажется, на пол полетел стул. Юлиана слышит, как Валентин чертыхается. Она не выдерживает и бросается в комнату, холодея от мысли о том, что может увидеть.