Расшифрованная Илиада

С финикийцами, по археологическим данным, греки были знакомы в Леванте и на Кипре с микенского времени, ближе познакомились в X веке до н. э., когда финикийцы стали приплывать к островам и берегам Эгейского моря. Должно было пройти еще немало времени, пока слово «финикиец», обретя новые значения, прижилось с ними в Греции, осело в названиях городов и стало именем мифической, а затем и эпической фигуры, совершенно утратившей связи с Финикией. В гомеровский эпос Феникс был введен, вероятно, прежде всего как эпоним (герой, по имени которого якобы назван населенный пункт или местность).

Эпоним для какого места? Наиболее вероятны два пункта. Один — город Феникс (современный Фенаке) в родосской Перее (принадлежавшей острову Родосу полоске материка Малой Азии напротив острова). Город размещался на одноименной горе, откуда видны острова Родос и Сим. Если так, то Феникс входил в круг героев этого района — Тлеполема с Ниреем, Аякса, Одиссея (группа 12-корабельных отрядов по «Каталогу кораблей»). Тогда понятно его подключение к Одиссею и Аяксу, состоявшим послами в «Пресбее».

Но Феникс мог быть эпонимом и для маленькой речки, протекающей в Локриде, — по элладской части царства Ахилла. В этом случае можно сказать, что Феникс как придворный Ахилла введен тогда, когда царство Ахилла помещалось уже на севере Греции, но к каким героям он близок, неясно.

Наконец, по одному из вариантов мифа о похищении Европы, Феникс был женат на этолийской Перимеде, и Европа была дочерью их обоих. В Этолии, по мифу, Феникс был участником охоты на Калидонского вепря, поэтому рассказ о Мелеагре было естественно вложить в его уста.

Такова фигура этого «дополнительного» посла, этого Третьего Лишнего.

7. Ответы Аякса. А теперь я предлагаю сделать те шаги, которые Пейдж не сделал. Обратим внимание на то, что пара Одиссей — Аякс не совсем пара: Одиссей повсюду забивает Аякса. Роль Одиссея как бы выпирает из-под их совместной посольской функции. Одиссей идет впереди, он сидит напротив Ахилла, он же начинает беседу вопреки планам Аякса.

Все это, конечно, можно объяснить тем, что он — истинный глава посольства, несмотря на официальный список Нестора. Так сказать, неформальный лидер. Можно также припомнить дальнейшую судьбу этой пары: из «Эфиопиды» и «Малой Илиады» мы знаем, что Одиссей и Аякс претендовали на оружие погибшего Ахилла, что оружие было присуждено Одиссею и друзья рассорились, Аякс от огорчения и обиды покончил с собой.

Но никаким главенством Одиссея, никаким его будущим превосходством не объяснить, мягко говоря, своеобразие его отчета Агамемнону об итогах посольства. Дело в следующем.

Ахилл в течение беседы с послами несколько раз менял свои планы. В ответ на речь Одиссея он заявил, что гнев его не смягчен, даров он не приемлет, в битву не собирается вступать, а, наоборот, завтра же утром отплывает с войсками домой.

Завтра, Зевсу воздав и другим небожителям жертвы,

Я нагружу корабли и немедля спущу их на волны...

Если счастливое плаванье даст Посейдон мне могучий,

В третий я день, без сомнения, Фгии достигну холмистой... Я и другим воеводам ахейским советую то же:

В домы отсюда отплыть... (IX, 357-358, 362-363,417—418)

После уговоров Феникса он несколько смягчил свою позицию: «Завтра, с восходом денницы, вместе подумаем, отплыть восвояси нам или остаться» (IX, 618-619). Это единственный результат длинной речи Феникса.

Но совершенно иное решение, хоть и тоже неблагоприятное для ахейцев, он сообщает послам в ответ на речь третьего посла, Аякса.

Вы возвратитесь назад и пославшему весть возвестите:

Я, объявите ему, не помыслю о битве кровавой Прежде, пока Приам ид браноносный, божественный Гектор, К сеням уже и широким судам не придет мирмидонским, Рати ахеян разбив, и пока не зажжет кораблей их

(IX, 649-653).

Ни слова о том, что прежнее решение отменяется (хоть это фактически так). Новое предложено так, как будто оно первое и единственное.

Когда же посольство, удалившись от Ахилла («Одиссей впереди»), вернулось в стан Агамемнона, то Агамемнон обращается с вопросом о результатах только к Одиссею, и Одиссей изложил результаты посольства к Ахиллу так:

...Нет, не хочет вражды утолить он; сильнейшею прежней

Пышет грозой, презирает тебя и дары отвергает...

Сам угрожает, что завтрашний день, лишь Денница

возникнет,

На море все корабли обоюдовесельные спустит.

Он и другим воеводам советовать то же намерен —

В домы отплыть...

Так он ответствовал; вот и спутники то же вам скажут,

Сын Теламона и вестники наши, разумные оба

(IX, 678-679, 682-685, 688-689).

Это есть достаточно точное воспроизведение первого ответа Ахилла—ответа Одиссею! А где же смягчение позиции в ответ на уговоры Феникса? Где новое — вскоре действительно осуществленное! — решение, выдвинутое в ответ на речь Аякса? О них — ни полслова. Ахиллов ответ Одиссею передан в отчете Одиссея как единственный, да еще и со ссылкой на свидетельства Аякса и глашатаев!

Можно было бы предположить пропуск в рукописях, случайное сокращение Одиссеева отчета. Но в ответ на этот отчет Диомед восклицает:

...отсюда он едет