Расшифрованный Гоголь. «Вий», «Тарас Бульба», «Ревизор», «Мертвые души»

В. Г. Белинский в статье «Горе от ума» (1840) отмечал: «…На что нам знать подробности жизни городничего до начала комедии? Ясно и без того, что он в детстве был учен на медные деньги, играл в бабки, бегал по улицам и как стал входить в разум, то получил от отца уроки в житейской мудрости, то есть в искусстве нагревать руки и хоронить концы в воду. Лишенный в юности всякого религиозного, нравственного и общественного образования, он получил в наследство от отца и от окружающего его мира следующее правило веры и жизни: в жизни надо быть счастливым, а для этого нужны деньги и чины, а для приобретения их взяточничество, казнокрадство, низкопоклонничество и подличанье перед властями, знатностию и богатством, ломанье и скотская грубость перед низшими себя. Простая философия! Но заметьте, что в нем это не разврат, а его нравственное развитие, его высшее понятие о своих объективных обязанностях: он муж, следовательно, обязан прилично содержать жену; он отец, следовательно, должен дать хорошее приданое за дочерью, чтобы доставить ей хорошую партию и тем, устроив ее благосостояние, выполнить священный долг отца. Он знает, что средства его для достижения этой цели грешны перед Богом, но он знает это отвлеченно, головою, а не сердцем, и он оправдывает себя простым правилом всех пошлых людей: «не я первый, не я последний, все так делают». Это практическое правило жизни так глубоко вкоренено в нем, что обратилось в правило нравственности; он почел бы себя выскочкою, самолюбивым гордецом, если бы, хоть позабывшись, повел себя честно в продолжение недели. Да оно и страшно быть «выскочкою»: все пальцы уставятся на вас, все голоса подымутся против вас; нужна большая сила души и глубокие корни нравственности, чтоб бороться с общественным мнением. И не Сквозники-Дмухановские увлекаются могучим водоворотом этой магической фразы – «все так делают» – и, как Молоху, приносят ей в жертву и таланты, и силы души, и внешнее благосостояние. Наш городничий был не из бойких от природы, и потому «все так делают» было слишком достаточным аргументом для успокоения его мозолистой совести; к этому аргументу присоединился другой, еще сильнейший для грубой и низкой души: «жена, дети, казенного жалованья не стает на чай и сахар».

Реплика Городничего квартальному перед встречей мнимого ревизора: «Смотри! не по чину берешь!» комически ранжирует взятки. Добродетелью становится чувство меры в этом интимном и не самом благородном процессе, которое в идеале должно быть равно свойственно как берущему, так и дающему. Самому Городничему кажется, что уж он-то неукоснительно следует этому святому правилу и вполне «по чину» дает тысячи рублей ассигнаций «ревизору» Хлестакову, то ли сенатору, то ли новому генерал-губернатору. Когда же в финале выясняется, что Хлестаков не ревизор вовсе, Городничий корит себя «Акимом простотой»: давал-то он явно «не по чину».

В нравственное исправление персонажей своей комедии Гоголь не верил – это противоречило бы логике развития их характеров. Он лишь надеялся, что их пример побудит зрителей тщательнее приглядеться к самим себе и попытаться начать по капле выдавливать из себя и Хлестакова, и Городничего.

«Мертвые души»: плач по человечеству или надежда на возрождение

Бессмертная поэма Гоголя, сразу же сделавшая его первым из русских писателей того времени, была опубликована в 1842 году в Москве под названием «Похождения Чичикова, или Мертвые души» и с подзаголовком: «Поэма Н. Гоголя». Цензурное разрешение, датированное 9 марта 1842 года, было подписано старым гоголевским знакомым цензором А. В. Никитенко. Тогда вышел только первый том поэмы, а всего Гоголь планировал, что их будет три. Однако 2-й том «Мертвых душ» так и не был закончен, а третий, похоже, Гоголь даже не начинал. Сохранившиеся главы 2-го тома были впервые опубликованы посмертно в 1855 году под названием: «Сочинения Николая Васильевича Гоголя, найденные после его смерти. Похождения Чичикова, или Мертвые души. Поэма Н. В. Гоголя. Том второй (5 глав)». Цензурное разрешение 2-го тома было подписано 26 июля 1855 года московским цензором И. Бессомыкиным.