Расшифрованный код Ледового человека: От кого мы произошли, или Семь дочерей Евы

Стоянка общины была разбита на пологом склоне в миле от широкой, неторопливо текущей реки. Стада бизонов из поколения в поколение переходили здесь через реку вброд по пути к летним пастбищам и обратно. Весеннюю стоянку разбивали рядом с миграционными путями бизонов. Вспомним, что и летняя стоянка общины Ксении располагалась подобным образом, люди могли воспользоваться этим предсказуемым и очень важным для них источником пищи. Со времен Урсулы можно заметить некоторый технический прогресс. Была усовершенствована конструкция копий с наконечниками из кремня, точность и дальность броска увеличились благодаря специальным приспособлениям из небольших кусков кости или дерева (с чашеобразным углублением для копья на одном конце), которые служили рычагом и явились как бы продолжением бросающей руки. Нововведения и усовершенствования, подобные этому, быстро распространялись, так как отдельные группы людей собирались у речных переправ или встречались, бродя по тундре в конце лета.

Каждый год бизоны переправлялись через реку в одном и том же месте, там, где река делала поворот, так что воды со всей силой ударяли в крутой высокий берег из земли и галечника. Мигрирующие стада протоптали как раз в этом месте тропу к разрушающемуся берегу, но год от года он делался все круче, и животным становилось все труднее выбираться из реки на сушу. Будь бизоны хоть немного разумнее, они могли бы поискать другое, более безопасное место для переправы, однако веками ничего не менялось, и они продолжали пользоваться все той же привычной дорогой. Устойчивый инстинкт и неспособность к адаптации были на руку соплеменникам Ксении, обладавшим как раз противоположными качествами. Пока бизоны сражались с водной стихией и теряли силы, выкарабкиваясь на берег, они представляли легкую мишень для метателей копий. Чтобы стадо не заметило их раньше времени и не разбежалось в панике, охотники сооружали укрытия из костей мамонта, накрывая их шкурами.

Стада не только придерживались одного маршрута, они и приходили на переправу всегда строго в одно и то же время года. Люди готовились к приходу животных в тот период, когда день начинал прибавляться, а с юга прилетали гуси. Вскоре появлялись бизоны, и община была уже готова к встрече. К моменту, когда бизоны входили в реку, охотникам уже необходимо было находиться на своих позициях. Первым знаком приближения стада был доносившийся негромкий низкий гул, напоминавший отдаленный гром. По мере того как гул нарастал, росло и возбуждение охотников, они сжимали копья, проверяли, достаточно ли остры наконечники, надежно ли закреплены на деревянных древках. Топот тысяч копыт, словно бой в тысячи барабанов, приближался, становился все громче. Затем слышался всплеск воды, извещающий о том, что первые бизоны вступили на мелководье на противоположном берегу реки. Охотники ждали, сгрудившись в укрытии, пока животные переплывали реку, казалось, проходила целая вечность, а на самом деле — не больше двух-трех минут.

Вот первые животные, намокшие, но не уставшие, появлялись в поле зрения. Пока первые бизоны пытались выбраться на крутой берег, сзади нажимали другие, началась паника, но в конце концов громадные рыжие животные находили почву под ногами и вылезали на сушу всего в полутора метрах от затаившихся охотников. Они продолжали топтаться на месте, в то время как остальные животные, стремясь выбраться из воды, напирали сзади. Только теперь, с близкого расстояния глядя сквозь щели между шкурами, охотники стали метать копья в бизонов, целясь в шею и грудь. Острые, как бритва, кремневые наконечники глубоко впивались в плоть бизонов. Раненые животные выкатывали свои громадные глаза и припадали к земле. Убить такого гиганта наповал было почти невозможно; единственный расчет охотников был на то, что наконечник копья перережет артерию или поразит бизона в легкое. Когда раненые бизоны отступали в тундру, охотники, покинув свои укрытия, бросались вдогонку. В случае удачи — раненый бизон, теряя силы, вскоре падал, тогда его добивали ударами копья в сердце. Животные с менее серьезными ранениями могли продолжать бег на протяжении многих миль и умирали в тундре лишь через несколько дней.

Когда очередной бизон падал от потери крови или недостатка кислорода, охотники толпой окружали его, чтобы добить, кололи копьями до тех пор, пока его глаза не заволакивала муть, а язык вываливался — животное было мертво. Быстро орудуя своими острыми ножами, охотники свежевали и разделывали животных прямо там, где они падали. Добычу переносили домой — иногда приходилось идти с поклажей несколько миль. Во времена изобилия бизонов не обязательно было срезать со скелета все мясо дочиста — охотники забирали только лучшие куски мякоти с боков и лопаток, да еще печень, сердце и почки, остальное они бросали в тундре. И только кремневые наконечники, которые оставались воткнутыми в шеи поверженных гигантов, помогли археологам спустя тысячелетия узнать, как же бизоны встретили свою смерть.