Расшифрованный Пастернак. Тайны великого романа «Доктор Живаго»

- как вы к этому относитесь? Даже будет интересно, если ты заранее прощупаешь почву, какой этому известию будет резонанс?

И все же - он уже начал свыкаться в эти дни с мыслью, что роман должен быть опубликован, пусть даже на Западе, если нельзя у нас».

Тогда же Пастернак говорил итальянскому слависту Э. Ло-Гатто, что пойдет на любые неприятности, лишь бы роман был опубликован. Зинаида Николаевна ворчала: «Хватит с меня этих неприятностей».

Встревоженный реакцией близких, Пастернак послал Ивинскую забрать роман у д’Анджело, но тот заявил, что уже поздно - «Доктор Живаго» находится в Италии: «Знаете, теперь уже говорить поздно, я в тот же день передал роман издателю. Фельтринелли уже успел его прочитать и сказал, что чего бы это ему ни стоило, но роман он обязательно будет печатать».

Увидев мое огорчение, Д’Анджело продолжал:

- Вы успокойтесь, я напишу и, может быть даже по телефону переговорю с Джанджакомо. Он мой личный друг, я обязательно расскажу, что вас это так тревожит и, может быть, мы найдем какой-нибудь выход. Но вы сами

понимаете, что издатель, получивший такой роман, неохотно с ним расстанется! Я не верю, чтобы он отдал его просто так».

Ольге Всеволодовне осталось только попросить, чтобы Фельтринелли дождался выхода романа в СССР и опубликовал его вторым, а не первым.

После встречи с д’Анджело Ивинская направилась в редакцию журнала «Знамя». В мемуарах она так объяснила этот визит: «Там печатались уже стихи из «Доктора Живаго», лежал роман, который должен был читать Кожевников. А с Кожевниковым я была знакома еще с Высших государственных литературных курсов и надеялась говорить с ним не только как с главным редактором, но как с человеком, которому не безразлична моя собственная судьба. Он был один, и я рассказала ему о том, что произошло с нами.

- Ох, как это на тебя похоже, - вздохнул он, - конечно, связалась с последним оставшимся в России романтиком, и вот теперь думай, расхлебывай. И все тебе мало, и все тебе нехорошо. Так вот что я тебе скажу - ты давай нас всех выручай, потому что и на меня будут нарекания за первую публикацию стихов из романа. А в нем сейчас будут отыскивать всякую крамолу. Так вот, у меня есть хороший товарищ - Дмитрий Алексеевич Поликарпов, работает он в ЦК, я с ним созвонюсь, и он вызовет тебя. А ты ему расскажи все, о чем сейчас рассказывала мне».

Поликарпов показался ей изможденным и испуганным, преждевременно постаревшим человеком с водянистыми глазами. Он убеждал Ивинскую добиться у д’Анджело возврата рукописи: «А мы действительно можем обещать ему, что в конце концов разберемся и сами напечатаем роман - видно там будет, с купюрами или без, - но во всяком случае дадим им возможность после нас печататься».

Ольга Всеволодовна выразила сомнения, что роман в СССР напечатают. Она вспоминала: «Я опять стала убеждать его в том, что единственный выход - печатать нам роман сейчас, мы успеем с ним первыми, ибо перевод на итальянский -большая и трудоемкая работа, потребующая много времени.

- Нет, - возражал мне Поликарпов, - нам обязательно нужно получить рукопись назад, потому что если мы некоторые главы не напечатаем, а они напечатают, то будет неудобно. Роман должен быть возвращен любыми средствами. В общем - действуйте, договаривайтесь с д’Анджело, обещайте ему, что он первым получит верстку и передаст своему издателю, в обиде они не будут. Но во всяком случае - мы должны решать судьбу романа у себя и приложим к этому все усилия.

Помнится, во второе свое посещение Поликарпова, после нескольких бесед с д’Анджело, я сказала, что Фельтринелли взял роман только для прочтения, но торжественно заявляет, что рукопись из рук не выпустит, готов отвечать, пускай это будет его преступлением; но он не верит, что мы когда-нибудь выпустим роман в свет, и не считает себя вправе утаивать от человечества мировой шедевр - это еще большее преступление.

Дмитрий Алексеевич взял трубку и позвонил в «Гослитиздат». Директором тогда был Котов, бывший лит-консультант издательства, приятный и доброжелательный человек. Когда-то мы с ним вместе прирабатывали на литературных консультациях.

- Анатолий Константинович, - говорил Поликарпов, - к вам сейчас придет Ольга Всеволодовна и договорится относительно того, когда она привезет к вам Пастернака. Надо будет вам взять роман, просмотреть его, назначить редактора, заключить с Пастернаком договор. Пусть редактор подумает, какие места менять, какие выпустить, что оставить как есть.

Когда Боря узнал об этом разговоре, он не сразу сказал свое мнение. А потом, подумав, написал сохранившуюся у меня записку:

«Я рад, что Анат. Конст. прочтет роман (но он ему не понравится). Я совсем не стремлюсь к тому, чтобы ром. был издан сейчас, когда его нельзя выпустить в его подлинном виде.

У меня другие желания:

1) Чтобы издали перевод Марии Стюарт (почему возражает Емельяников? Ему не нравится перевод?).

2) Чтобы книгу избранных стих выпустили большим тиражом».