Расширение прав и возможностей женщин в России

Возможно, тогда я не так много знала о твоем исследовании [методологии], но помнишь, мы начали мечтать о возможности приезда западных феминисток не только для организации круглых столов или рассказа о привлечении средств, но для участия в нашей деятельности. Без денег. У тебя нет денег, у меня нет денег, но у нас есть навыки. Мы очень находчивы. Мы тогда подумали: что мы можем сделать вместе? Найти возможность приехать к нам, и работать с нами, жить с нами, есть с нами!

Обратно в Тверь, 1997 год

– Узнать можно только те вещи, которые приручишь, – сказал Лис. – У людей уже не хватает времени что-либо узнавать. Они покупают вещи готовыми в магазинах. Но ведь нет таких магазинов, где торговали бы друзьями, и потому люди больше не имеют друзей. Если хочешь, чтобы у тебя был друг, приручи меня!

– А что для этого надо делать? – спросил Маленький принц.

– Надо запастись терпеньем, – ответил Лис. – Сперва сядь вон там, поодаль, на траву – вот так. Я буду на тебя искоса поглядывать, а ты молчи. Слова только мешают понимать друг друга. Но с каждым днем садись немножко ближе…

Антуан де Сент-Экзюпери. Маленький принц

Я сдержала обещание и в 1997 году вернулась в Тверь проводить исследование для своей диссертации. Валентина сдержала свое обещание и приняла меня в «Женский свет», помогла найти работу, устроив преподавать культурную антропологию группе своих студентов в университете. Наши споры о методах участия и целях межкультурного сотрудничества сменились диалогом, который помог установить хорошие отношения в группе. Но что же дальше?

Россия не была для меня чужой страной. Несмотря на это, я переживала культурный шок, силу которого знает каждый новоявленный антрополог. Участницы группы были мне рады, они вроде бы поддерживали мое желание запустить совместные проекты, но пока было не ясно, как это будет происходить и что именно я могла бы делать. Прежде чем начать сотрудничество, мне предстояло узнать много нового.

То, что я узнала о «Женском свете», сбило меня с толку. Я поняла, что некоторые мероприятия, о которых я читала или слышала, лишь планировались, но не были реализованы. Кризисного центра так и не было, хотя одна участница говорила мне, что ей было бы интересно открыть его. В начале 1990-х годов Валентина и некоторые другие активистки «Женского света» начали работать с немецкими коллегами из города-побратима Оснабрюка, пытаясь открыть кризисный центр в Твери, но этот план провалился. Кроме того, те качества, которыми группа изначально привлекла меня, теперь пугали. Она оказалась более аморфной и сложной, чем я думала; проекты, как правило, велись отдельными лицами, а не всеми участниками, и между ними не было реальной координации (компьютерные занятия Виктории для безработных женщин, семинары Октябрины по женскому здоровью). Проекты, о которых я узнала, отчасти пересекались с другими инициативами Валентины, такими как Вечерняя школа гендерных исследований – еще один общественный проект с бесплатными и открытыми уроками. На практике «Женский свет» – «круглый стол для равных» – не совпадал с моими представлениями о том, какой должна быть группа. Своего помещения не было, отсутствовали телефоны, собрания были нерегулярными. Отсутствовало четкое разделение труда, и вскоре я обнаружила, что ключевые решения принимаются не на собраниях группы. Хотя разумом я приняла это просто как факт, ситуация для меня была методологически сложной. Как в таких условиях можно начинать демократичный, ориентированный на группу проект? Подходит ли мой метод для этого? Было очевидно, что исходные установки мне придется менять.