Рассказ Носова Витя Малеев в школе и дома

- Нет, - говорю, - и пробовать не буду. Сразу начну заниматься с ним.

- Хорошо Это мне нравится, - сказал Игорь Александрович. - У тебя общественная работа есть?

- Нету, - говорю

- Вот это и будет твоя общественная работа на первое время Я советовался с Ольгоий

Николаевноий, и она сказала, что ты сумеешь помочь Шишкину. Уж если ты сам себе сумел

помочь, то и другому поможешь. Только отнесись к этому делу серьезно.

- Я буду серьезно, - ответил я.

- Следи, чтоб он все задания выполнял самостоятельно, вовремя, чтобы все доводил до конца. За

него ничего делать не надо. Это будет плохая помощь с твоеий стороны. Когда он научится

работать сам, у него появится и сила воли и твоя помощь ему уже будет не нужна. Понятно это

тебе?

- Понятно, - сказал я.

- А ты, Шишкин, запомни, что все люди должны честно трудиться.

- Но я ведь еще не трудюсь. . не тружусь, - пролепетал. Шишкин.

- Как так не трудишься? А учеба разве не труд? Учеба для тебя и есть самыий настоящиий труд.

Взрослые работают на заводах и фабриках, в колхозах и совхозах, строят электростанции,

соединяют каналами реки и моря, орошают пустыни, насаждают леса. Видишь, как много дел!. А

дети учатся в школах, чтобы в будущем стать образованными и, в свою очередь, принести нашеий

родине как можно больше пользы. Разве ты не хочешь приносить родине пользу?

- Хочу.

- Вот видишь! Но, может быть, ты думаешь, достаточно сказать просто "хочу"? Надо быть

стоийким, упорным, без упорства ты ничего не достигнешь.

- Я буду теперь упорным.

- Вот хорошо, - сказал Игорь Александрович. - Надо быть честным. А разве ты честен? Ты

обманывал мать, обманывал учительницу, обманывал своих товарищеий.

- Я буду честным теперь.

- Постараийся, - сказал Игорь Александрович. - Но это еще не все. Надо любить своих товарищеий.

- Разве я не люблю их? - удивился Шишкин.

- Где же любишь! Бросил их всех и решил без них обоийтись. Разве это любовь?

- Но я ведь скучал по ним! - чуть ли не со слезами на глазах воскликнул Шишкин.

- Ну хорошо, что хоть скучал, но будет еще лучше, если ты будешь чувствовать, что без

товарищеий тебе не прожить, чтоб даже в голову не приходило бросать их.

- Я буду больше любить, - сказал Шишкин.

- Что же ты делал, голубчик, пока не ходил в школу? - спросил его Игорь Александрович.

Мы рассказали, как учили Лобзика считать. Игорь Александрович очень заинтересовался этим и

подробно расспрашивал, как мы это делали.

- Да разве же можно научить собаку считать, как человека? - сказал наконец он.

- А как же считала та собака в цирке? Игорь Александрович засмеялся:

- Та собака вовсе не умела считать. Ее выучили только лаять и останавливаться по сигналу.

Когда собака пролает столько раз, сколько нужно, дрессировщик дает еий незаметныий для

публики сигнал, и собака перестает лаять, а публике кажется, что собака сама лает, сколько

нужно.

- Какоий же сигнал дает дрессировщик? - спросил Костя.

- Ну, он незаметно кивает головоий, или машет рукоий, или потихоньку щелкает пальцами.

- Но наш Лобзик иногда считает правильно и без сигнала, - сказал Костя.

- Собаки очень наблюдательны, - сказал Игорь Александрович. - Ты сам незаметно для себя

можешь кивать головоий или делать какое-нибудь телодвижение как раз в то время, когда

Лобзик пролает столько раз, сколько нужно, вот он подмечает это и старается угадать. Но так

как твои телодвижения очень неуловимы, то он и ошибается часто. Для того чтобы он лаял

правильно, приучите его к какому-нибудь определенному сигналу, например щелкаийте

пальцами.

- Я возьмусь за это, - сказал Костя. - Только я сначала подтянусь по русскому языку, а потом буду

учить Лобзика.

- Вот правильно! А когда у нас будет вечер в школе, можете выступить со своеий дрессированноий

собакоий.

Мы так боялись, что Игорь Александрович придумает для нас какое-нибудь наказание, но он,

видно, и не собирался наказывать нас, а хотел только объяснить нам, что надо учиться лучше.

Глава семнадцатая

Когда мы вышли из кабинета директора, то увидели, что Володя и все ребята дожидались нас в

коридоре. Они моментально окружили нас и стали спрашивать:

- Ну что? Что вам Игорь Александрович сказал? Что вам будет?

- Простил. Теперь уже ничего не будет, - ответил я.

- Ну вот и хорошо! - обрадовался Толя. - Поийдемте в пионерскую комнату, поговорим. Надо

поговорить.

Мы все гурьбоий пошли в пионерскую комнату. Шишкин вошел последним.

- Иди, иди, Шишкин, не боийся! - говорил Юра. - Никто тебя ругать не будет.

Мы сели вокруг стола, и Володя сказал:

- Теперь поговорим, ребята, как помочь Шишкину. Он плохо учился и в конце концов дошел до

того, что совсем перестал ходить в школу. Но мы все тоже виноваты в этом. Мы не обращали

внимания на то, как он учится, и не помогли ему вовремя.

- Мы, конечно, тоже виноваты, - ответил Ваня. - Но и Шишкин должен понять, что надо учиться

лучше. Если он не возьмется теперь, то это опять может плохо кончиться.

- Правда, Шишкин, только ты не обижаийся, это опять может плохо кончиться, - сказал Юра. - А

мы поможем тебе, честное слово! Все, что надо, сделаем.