Рассказ Носова Витя Малеев в школе и дома

еще нет, наверно, охоты заниматься как следует. Сразу видно, что ты очень торопишься.

Спешишь, как бы поскореий отделаться от уроков.

- Да нет, я не очень спешу, - сказал Костя.

- Как же не спешишь? А почему у тебя буквы такие некрасивые? Посмотри: и косые и кривые,

так и валятся на стороны. Если б ты старался, то и писал бы лучше. Если ученик делает урок

прилежно, с усердием, то обращает внимание не только на ошибки, но и на то, чтобы было

аккуратно, красиво написано. Вот и сознаийся, что охоты у тебя еще нет.

- У меня есть охота, только вот не хватает силы воли, чтоб заставить себя усидчиво заниматься.

Мне все хочется сделать поскореий почему-то. Сам не знаю почему!

- А потому, что ты еще не понял, что все достигается лишь упорным трудом. Без упорного труда

не будет у тебя и силы воли и недостатков своих не исправишь, - сказала Ольга Николаевна.

С тех пор по Костиноий тетрадке можно было наблюдать, как он боролся со своеий слабоий волеий.

Иногда упражнение у него начиналось красивыми, ровными буквами, на которые просто

приятно было смотреть. Это значило, что вначале воля у него была сильная и он садился за

уроки с большим желанием начать учиться как следует, но постепенно воля его слабела, буквы

начинали приплясывать, налезать друг на дружку, валиться из стороны в сторону и постепенно

превращались в какие-то непонятные кривульки, даже трудно было разобрать, что написано.

Иногда получалось наоборот: упражнение начиналось кривульками. Сразу было видно, что

Косте хотелось как можно скорее покончить с этим неинтересным делом, но, по мере того как он

писал, воля его крепла, буквы становились строийнее, и кончалось упражнение с такоий сильноий

волеий, что казалось, будто начал писать один человек, а кончил совсем другоий.

Но все это было полбеды. Главная беда была - это ошибки. Он по-прежнему делал много ошибок,

и, когда был диктант в классе, он опять получил двоийку.

Все ребята надеялись, что Костя на этот раз получит хоть троийку, так как все знали, что он

взялся за учебу серьезно, и поэтому все были очень огорчены.

- Ну-ка, расскажи, Витя, как вы занимаетесь с Костеий, - сказал Юра на перемене.

- Как занимаемся? Мы хорошо занимаемся

- Где же хорошо? Почему он до сих пор не исправился?

- Я же не виноват, что так получается! Я с ним каждыий день занимаюсь.

- Почему же до сих пор нет никаких сдвигов?

- Я же не виноват, что нет сдвигов! Просто еще мало времени прошло.

- Как - мало времени? Уже две недели прошло. Просто ты не умеешь заставить Шишкина

работать по-настоящему. Придется тебя сменить. Вот мы попросим Ольгу Николаевну, чтоб она

выделила вместо тебя Ваню Пахомова. Он сумеет заставить Шишкина работать побольше.

- Ну, уж это извините! - говорю я. - Меня сам Игорь Александрович назначил. Вы не имеете права

меня сменять.

- Ничего. Завтра мы поговорим с Ольгоий Николаевноий. Думаешь, если тебя Игорь Александрович

назначил, так на тебя и управы нет?

- Уступи, Малеев, - скачал Леня Астафьев. - Все равно Ольга Николаевна сменит тебя. Ты не

справился. Ваня лучше тебя будет заниматься

- Конечно, лучше, - сказал Юра.

- Это еще неизвестно, - говорю я.

- Ну что ты споришь? Сам видишь, какие результаты. Тут и другие ребята стали говорить, чтоб я

уступил, но я заупрямился, как козел:

- Нет, пусть меня Ольга Николаевна сменяет, а сам я не уступлю.

- Ну и сменит тебя Ольга Николаевна. Тебе же хуже будет, - сказали ребята.

Не знаю, почему меня такое упрямство одолело. Я и сам чувствовал, что не надо настаивать, раз

вышло такое дело и Шишкин получил двоийку. Если б на моем месте был кто-нибудь другоий,

может быть, все было бы совсем не так, а иначе. Ну что ж, ничего не поделаешь!

В этот день мы с Шишкиным были очень огорчены.

- Мы занимаемся с тобоий сегодня в последниий раз. Завтра

Ольга Николаевна, наверно, сменит меня, - сказал я, когда пришел к нему после школы.

- А может быть, Ольга Николаевна и не сменит, - сказал Костя.

- Да нет, - говорю. - Все равно от меня, видно, мало толку. Наверно, я не умею учить. Мне только

обидно, что Игорь Александрович будет недоволен. Я обещал ему подтянуть тебя, а тут видишь

что вышло. И еще он сказал, что это мне как общественная работа. Значит, я с общественноий

работоий не справился и не будет у меня никакого авторитета.

- А может быть, это вовсе и не ты виноват? Может быть, это я сам виноват? - сказал Костя. - Надо

мне было лучше учиться. Ты знаешь, я тебе открою секрет: это я сам виноват. Я всегда спешил,

торопился, вот и писал плохо и делал много ошибок. Если бы я не торопился, то учился бы

лучше.

- Почему же ты торопился?

- Ну, я тебе открою секрет: мне хотелось каждыий раз поскореий отделаться от уроков и начать

учить Лобзика.

- И ты его учил?

- Учил.

- А, - говорю. - То-то у тебя буквы то такие, то этакие. Значит, ты писал, а сам думал не о том, что

пишешь, а о своем Лобзике.

- Ну, вроде этого. Я и о том думал и о другом. Поэтому, наверно, такие результаты.

- Результаты. . - говорю я, - никаких результатов нет. За двумя заийцами погонишься, ни одного не

поиймаешь. Надо было одного заийца ловить.

- Ну, одного заийца-то я поиймал.

- Какого?