Рассказ о непокое (Страницы воспоминаний об украинской литературной жизни (минувших лет))

Но, как мы знаем, пристрастие самого Паустовского к мемориалам, его любовь к старине не платоническая, и своей любовью он не щеголял. Эта любовь то и дело выводила его из кабинета художника и вела на широкие общественные и государственные пути. Его слово становилось действием: он действовал, чтоб выявить сокровища, скрытые в прошлом, чтоб сокровища те обогатить, сделать их достоянием современников и сберечь для будущих поколений. Вспомним его выступления в печати о тарусской старине. Сперва он выступал лишь в "защиту" — для ее сохранения. Затем он выступил, чтобы подсказать пути, которые расширят и облегчат доступ к этой старине широким кругам современников. Наконец, борясь за самое обыкновенное, коммунальное благоустройство провинциальной Тарусы с ее памятниками старины, он бросил лозунг благоустройства провинции вообще. И добился, как мы знаем, немалого.

Такой гражданский, патриотический подход к делу свойствен Паустовскому. Вспомним среди его публицистических выступлений статьи о чистоте русского языка, вызвавшие широчайший отклик. Паустовский давно уже оставил журналистику как профессию, но когда писательский интерес или общественный долг звали его, он откладывал рукопись лирического романа и брался за перо публициста. А впрочем, и в жанре публицистики Паустовский выступает не как трибун-оратор, а скорее как лирик-рассказчик. И как раз этим завоевывает сердца читателей.

В жизни мы нередко встречаем интересных "рассказчиков". Это — и деды на завалинке, и старые охотники или рыбаки, и вообще люди большого житейского опыта — "бывалые люди", говорим мы. Они ведут свой рассказ так, что их можно слушать и час, и два — без конца. Но эти рассказчики либо "зарывают в землю свой талант", либо вообще лишены способности зафиксировать свои повествования. И это жаль — их неповторимое искусство не расходится "массовым тиражом" и существует лишь для избранников или случайных слушателей. Писатели редко владеют талантом устного рассказа, их талант совсем иной: они умеют записать, воссоздать то, что знают, видят, слышали или придумали, что хотят поведать человечеству. Они "на коне", когда перед ними лист бумаги и они с ним один на один, но в живом разговоре они молчаливы. Откуда берутся яркие краски, которыми они пишут свои книги? — удивляется непосвященный читатель. А между тем дар устного рассказчика редко сочетается с талантом рассказать с пером в руке. Я знаю немногих писателей, которые и в беседе блещут самоцветами слова и образа. В творческой натуре Паустовского эти два таланта были нераздельны: он умел и рассказать увлекательно и так же увлекательно воссоздать свой рассказ на бумаге. Талант Паустовского — это вообще, прежде всего, искусство рассказа.

Характерно: мне доводилось слышать из уст Константина Георгиевича рассказы о каком-нибудь эпизоде не единожды, а многократно, и каждый раз то был как бы новый рассказ. Он "обрастал" новыми деталями, представал в новом ракурсе, начинал играть новыми красками и становился богаче по содержанию. Мне кажется, что если бы Паустовский взялся какой-нибудь из своих написанных рассказов написать еще раз, второй, третий, то читатель получал бы совсем другое произведение и опять-таки каждый раз законченное, написанное так, что "иначе его и не напишешь". В этом мерило писательского мастерства Паустовского.

Нам, украинским читателям, может быть, особенно интересны рассказы Паустовского об Украине.