Рассказ о «Пурге» – выездном измерительном пункте

На 1984 год Главнокомандующим РВСН было запланировано два учебно-боевых пуска ракет. Первый на июнь 1984 года, как раз из позиционного района ракетной дивизии, расположенной в пгт. Татищево Саратовской области, где я проводил техническое обслуживание аппаратуры. Второй из ракетного соединения, которое находится в городе Карталы Челябинской области. Так что через месяц после возвращения на Байконур мне было необходимо в начале июня вновь собираться под Саратов. Обслужив и загрузив в эшелон наземное согласующее устройство, сам я в этот раз снова поехал обычным гражданским поездом вместе со своим начальником. Вдвоём всё-таки веселее. Лейтенанту Баталову руководство управления неправильно оформило допуск, и в эту командировку он не поехал. Лейтенант Жилин теперь уже однозначно служил в первом отделении. Лейтенант Бутов занимался вопросами эксплуатации бытового комплекса и проживания личного состава на выездной телеметрической позиции. Слава Богу, вопросы получения секретного прибора теперь на месте решал мой новый шеф. Когда мы выезжали, на Байконуре было жарко. Офицерам было разрешено ходить без галстуков. Я в таком виде и сел в поезд. Когда приехали на место и устроились в гостинице, решил сходить в Военторг и новый галстук приобрести. Вышел на улицу и столкнулся с местным комендантом. Он сделал мне замечание и потребовал объяснений. После того, как я ему объяснил, что приехал с Байконура, а там все так ходят, он сказал: «Трое суток ареста от имени командира дивизии». Развернулся и ушёл. Я сначала подумал, что это шутка. Нашёл Военторг, купил там себе галстук и решил, что инцидент исчерпан. Рассказал об этом своему начальнику, вместе посмеялись. До прибытия эшелона на объект добирались местным автобусом. Слава Богу, на этот раз техника была уже обслужена, хотя последствия аварии могли ещё о себе напомнить. Оставалось только настроить её для выполнения очередной задачи. Зато теперь нас было двое, а четыре руки – это всё-таки лучше, чем две. Я уже отмечал ранее, что на этом объекте само изделие от полигона готовило не наше второе, а восьмое управление. Мы отвечали только за декоммутацию поступающей от объекта информации, её отображение и вывод на графики. Проводить анализ информации и делать заключение о готовности головной части и всей ракеты к запуску должны были специалисты восьмого управления, которые осуществляли руководство подготовкой и сборкой телеметрической головной части ракеты. Сразу после прибытия эшелона мы привезли к месту выполнения работ наземное согласующее устройство, подключили его к системе. Мой начальник получил секретный прибор. Провели проверку всего комплекса. Через неделю начались автономные испытания. Эти испытания мы, с моей подачи, проводили с использованием только установленной на этом объекте станции ПРА. Ламповую станцию БРС-4 на этот раз подгонять к сооружению не стали. Представители промышленности вначале хотели это сделать, но я настоял на своём. Знал бы я тогда, что на себя взваливаю. Мой начальник и командование части меня поддержали. На выездной телеметрической позиции такая станция была совсем не лишней, а аппаратура ПРА была всё-таки намного новее и надежнее, несмотря на пережитый потоп. Тем более не стоило забывать, что в самой системе Спектр-Б1 именно устройства воспроизведения информации со старых станций после восстановления представителями промышленности уже не были поставлены на гарантию, хотя и находились в рабочем состоянии.

После технического обслуживания техники начались автономные испытания. Каково же было мое удивление, когда полученная со станции ПРА информация не стала расшифровываться прибором «Муравей». Вместо телеметрических данных на установленном в стойку осциллографе – белый шум.