Рассказ об одной экспедиции

А потом следы исчезли, и долгое время мы шли наудачу, сохраняя примерно прежнее направление. Снег быстро испарялся, солнце буквально съедало его на глазах. Это характерно для Памира, где снег может испаряться не тая, так как там слишком сухо.

Время приближалось к полудню. Мы оставили в стороне метеостанцию и шли вдоль хребта по совершенно диким безлюдным местам. Дудик, несколько раз поведав нам, как он брал призы за джигитовку, свернул к метеостанции. Отъехав в сторону, он думая, что его не видят, слез с седла и повел лошадь на поводу, видимо, джигит сильно натер ноги.

Мы совсем было потеряли надежду на то, что снова найдем след, когда неожиданно наткнулись на растерзанного кутаса.

Мы долго ходили кругом, осматривая его со всех сторон. Поразительно было, что голова и шея животного были совершенно не тронуты. Только рядом с загривком зияли две сквозные раны.

- Смотрите,- сказал Николаев, и у него даже усы зашевелились от удовольствия.- Смотрите, какой же это тигр? Тигр всегда норовит или шею сломать или перегрызть горло. А это что? Смотрите, рядом две сквозные раны, это, скажите, откуда? Это же явно от огнестрельного оружия, а бок весь просто изрезан. Смотрите, какие разрезы! Его драли, чтобы не было видно пулевых ран. Им надо было показать, что это все сделал тигр. Но вот забыли, что тигр не станет рвать сбоку.

- Интересно, новая гипотеза,- задумчиво проговорил Дима.- Диверсанты грызут бок кутасу, чтобы показать, что они тигры. Так?

И мы все долго смотрели и думали: кто же это - люди или тигр? Или вдруг перешли границу и люди и тигр? А может быть, только люди? Ничего не понятно.

Отсюда Наль, очевидно по крови, взял след, и мы быстро поехали. Километр за километром двигались мы по незаметным, местами чуть проступавшим следам. Чьим? Не разобрать! След обогнул Каракуль с юга, подошел к озеру и вывел нас по перешейку на полуостров, который выдавался в озеро на много километров. Назад след не повернул.

Закатывалось солнце. Синее-синее лежало перед нами холодное озеро. Небольшие волны били размеренно в его песчаные берега. Далеко на середине, теряясь вдали, длинной вереницей плавали лебеди. Изредка с резким криком проносились крачки.

Кончался день, вечернее красное солнце, перекатившись вдоль снеговых вершин далекого хребта, ушло за горы, и долину залили фиолетовые тени. Темнели горы, темнели дали. Только снежные вершины и облака еще долго были озарены оранжевым светом. Потом погасли и вершины, лишь легкое облачко, как кем-то забытая прозрачная вуаль, продолжало светиться на темнеющем небе. Но вот погасло и оно, и над нами одна за другой начали появляться звезды.

И тогда оттуда, с полуострова, уже погрузившегося в ночь, раздался неистовый хохот, он становился все громче и громче, дошел до визга, перекатываясь в темноте с одной стороны полуострова до другой, и вдруг затих.

Стало неприятно; в этих хохочущих и плачущих голосах, доносящихся из темноты, было что-то отвратительное.

- А это что? - спросил Дима, толкая под локоть Николаева.

- Да, странно… может быть, это один из диверсантов дает сигнал своим сообщникам.

- Сказать, что это такое? - спросил Дима.- А?

- Новая гипотеза?

- Нет, старая. Это шакалы, сопровождающие тигра.

- Вряд ли, здесь шакалов нет,- задумчиво сказал Николаев.

Ясно, что кто-то - или тигр, или диверсанты - на полуострове. Нужнр было закрыть выход через перешеек, но сделать это мы не могли. Перешеек был слишком широк и холмист, он не просматривался с одного места, тем более ночью.

Однако у Николаева появилось сомнение: ушли ли диверсанты на полуостров, может быть, собака взяла какой-то другой след, а нарушители где-то сняли свои обутки, оставлявшие след кошачьих лап, и пошли дальше в поселок, где постараются затеряться среди людей, или, может быть, сели на попутную машину и уехали в райцентр Мургаб? Поэтому он решил приступить к поискам в поселках.

Тогда мы договорились, что я с Димой, Маматом и одним солдатом останусь, а Николаев с другим солдатом поедут назад.

- Слушай,- сказал я лейтенанту,- попроси, чтобы завтра подтянули сюда людей и устроили облаву. Но только поскорее, нас маловато и нам может туго прийтись. Да и есть нечего! Так что ты поторопись.

Они уехали, а мы остались и залезли в ямку. Было холодно, с озера дул ветер. К счастью, взошла луна, так что все было видно. Изредка с полуострова доносился хохот шакалов. Или это подражал им диверсант?

Всю ночь мы не спали, тряслись от холода, да нужно сознаться, что иногда и от страха. Ветер потихоньку дул все время, кругом раздавались какие-то шорохи: то сухая трава шелестела, то в камнях что-то шумело, а мы, сидя спина к спине, напряженно всматривались в темноту.

Под утро мы совсем закоченели и едва дождались солнца, которое мгновенно обогрело нас. После этого стали по очереди спать.

Среди дня неожиданно прибыл с провожатым Дудик. Он сказал, что Николаев обшаривает окрестности, всех поставил на ноги и в штабеле тюков пресованного сена обнаружил одного из диверсантов. Но нас просят сидеть и караулить. Предполагают, что перешли двое и что один может быть здесь.