Рассказ об одном путешествии

Дом прилепился к крутому склону горы так, что со стороны фасада он был трехэтажным и одноэтажным с задней стороны. Моя комната помещалась на третьем этаже, с дверью, выходящей прямо в крошечный, залитый солнцем садик, в котором росли зеленые фиги, похожие на груши, и кусты вербены. Если листок вербены растереть между ладонями, руки долго сохраняют томительно горьковато-сладкий запах. Из этого садика каменная лестница в три марша вела прямо на кухню, находящуюся на первом этаже, в которой стояла большая плита и был водопроводный кран.

По утрам я отправлялся в далекие прогулки на велосипеде. Я катил по пыльным, но твердо утрамбованным проселочным дорогам. Одна деревня сменялась другой. Они носили названия, хорошо нам знакомые по этикеткам на винных бутылках: Барзак, Кадияк и т. п. Встречавшиеся крестьяне приветливо здоровались, как это принято во всех деревнях всех стран. Вокруг — виноградники, виноградники, виноградники, уходящие во все стороны на многие километры. Родина вин. Безоблачное небо, высоко стоящее палящее солнце. Где-то рядом катит свои волны широкая, прохладная Гаронна. Все деревни расположены близко друг от друга. Они соединены узкоколейной железнодорожной веткой, по которой ходят маленькие пыхтящие паровозики с тремя вагончиками. Дорога одноколейная, она идет вдоль шоссе, подобно трамвайной линии. На некоторых остановках — разъезды: поезд, пришедший с одной стороны, тяжело дыша, ждет встречного. Дорога ведет к Бордо, к этой столице вин.

Я возвращался домой усталый, выпивал стакан холодной воды. При этом наша прислуга Фернанда с испуганным лицом бежала к маме:

— Мальчик пьет воду!

Она говорила это так, как будто я пил керосин. В этих краях не пьют чистую воду, так же как мы не пьем воду дистиллированную. Вода обязательно должна быть подкрашена вином. Только тогда она безвредна. Все на свете относительно. Мы часто ели кукурузу. Вся деревня хохотала:

— Эти русские едят кукурузу так, как будто они свиньи!

Здесь кукуруза — это корм для скота. В то же время здесь едят блюда, нам незнакомые. Например, суп из мулей. Мули — это маленькие синие ракушки, величиной со сливу. Когда их бросают в горячую воду, они раскрываются, и легко выскабливается их содержимое.

Часто мы все вместе ходили в имение «Каштаны». Надо было подняться в гору по неровной каменистой дороге. На пути встречались входы в катакомбы, в которых здесь выращивали шампиньоны. Эти катакомбы образуют целую подземную сеть, простирающуюся на многие километры. Обычно входы в них заколочены досками. Однажды мы обнаружили открытый вход. Отчим, я и Никита сделали несколько шагов внутрь. Юлия Ивановна и мама остались снаружи. Из пещеры пахнуло могильным холодом, и полная темнота окутала нас. Мы повернулись и сделали несколько шагов назад к выходу. Но выход исчез. Сделали несколько шагов назад, потом — вперед. Выхода не было. Мы заблудились. Мы взялись за руки: отчим, потом Никита, потом я. Отчим двигался вперед, тростью ощупывая дорогу, и мы следовали за ним, как слепцы. Я держал маленькую ручку Никиты, но Никиту я не видел. Нас окружала абсолютная чернота. Мы звали на помощь, но наши голоса тонули, оставаясь без ответа. Наконец после какого-то поворота забрезжил просвет. Это был выход из катакомб, но не тот, в который мы вошли. Он был заколочен снаружи досками. На наши крики никто не отвечал. Отчим пытался оторвать доски, но это оказалось ему не под силу. Мы пошли дальше бродить по черным коридорам. Наконец выход нашелся. Не знаю, сколько часов мы оставались под землей. При выходе из пещеры на камне сидела бледная Юлия Ивановна. Мама пошла в мэрию просить о помощи. В катакомбах есть обрывы и подземные озера. Оказывается, мы были на волоске от гибели. Внизу показалась мама. Ее сопровождал какой-то человек с фонарем в руках. На этот раз прогулка в «Каштаны» была отменена. Мы вернулись домой.

Обычно прогулки в «Каштаны» совершались без приключений. Поднявшись на гору, мы упирались в забор из проволочной сетки. Войдя в ворота, попадали в фруктовые сады «Les Marroniers»: черешни, груши, сливы и, конечно, персики. Их было несметное количество. Они валялись на земле под деревьями. Все эти сады сливались в один громадный райский сад. Да, Адам и Ева жили, наверное, вот в таком саду. Я обычно забирался на какое-нибудь дерево, устраивался поудобнее и читал, протягивая руку то вправо, то влево, и срывал персик. За этим фруктовым садом начинались виноградники, бесконечные ряды, уходящие к горизонту.