Рассказ паломника о своей жизни

83. Тут, пока они вдвоём разговаривали, пришёл один монах просить доктора Фраго, чтобы тот соизволил приискать себе какой-нибудь дом, поскольку в том, где у него была комната, многие умерли — как думали, от чумы, так как тогда в Париже начиналась чума. Доктор Фраго с паломником решили пойти посмотреть один дом и взяли с собой женщину, которая в этом хорошо разбиралась; войдя внутрь, она заявила, что там чума. Паломник тоже пожелал войти <туда>; и, обнаружив там больного, он утешил его, дотронувшись рукой до его язвы. Затем, немного утешив и приободрив его, он ушёл один; тут рука у него заболела, и ему показалось, что это от чумы. Эта фантазия была настолько яркой, что он не мог с ней справиться и в конце концов в сильном порыве вложил себе руку в рот, многократно повертел ею внутри и сказал: «Если у тебя чума на руке, то она будет и тебя во рту». И вот, когда он так сделал, эта фантазия оставила его вместе с болью в руке.

84. Но, когда он вернулся в Коллегию святой Варвары, где у него тогда была комната и где он слушал курс, те <студенты> Коллегии, которые узнали, что он входил в дом, где была чума, убежали от него и не хотели впускать его, так что он вынужден был провести несколько дней в другом месте.

В Париже есть такой обычай: те, кто изучает <свободные> искусства, на третий год, чтобы сделаться бакалавром, «берут камень», как <там> говорят. И, поскольку при этом тратят один эскудо, некоторые очень бедные <студенты> не могут этого сделать.

Паломник стал сомневаться, стоит ли ему «брать камень». И вот, поскольку он никак не мог разрешить это сильное сомнение, в котором находился, он решил поведать об этом своему магистру. Тот посоветовал ему «взять камень», и он его «взял». Тем не менее дело не обошлось без сплетников — по крайней мере, одного, испанца, который это заметил [188].

В Париже в то время у него уже было очень плохо с желудком так что каждые пятнадцать дней его мучала боль в желудке, продолжавшаяся целыми часами, из-за которой у него начиналась лихорадка. Однажды боль в желудке продолжалась у него шестнадцать или семнадцать часов кряду. К тому времени он уже прошёл курс <свободных> искусств, несколько лет изучал теологию [189] и при обрёл товарищей, а болезнь заходила всё дальше, и он не мог найти никакого лекарства <от неё>, хотя и перепробовал многие.

85. Врачи говорили лишь одно: не оставалось ничего иного, что могло бы помочь ему, кроме родного воздуха. Товарищи также советовали ему то же самое, причём весьма настоятельно. И уже в то время все решили, что им делать <дальше>, а именно: отправиться в Венецию и Иерусалим и потратить свою жизнь на пользу душам; если же им не дадут разрешения остаться в Иерусалиме — вернуться в

И уже в то время все решили, что им делать <дальше> (§ 85).

Рим и предстать перед Викарием Христа, чтобы он использовал их там, где, по его суждению, это послужит к вящей славе Божиейд и на пользу душам. Они также задумали в течение одного года дожидаться в Венеции посадки на корабль; и, если в том году не будет корабля в Левант, они освобождаются от обета <отправиться в> Иерусалим и пойдут к Папе, и т. д. [190]

В конце концов товарищам удалось убедить паломника — ещё и потому, что тем <из них>, кто были испанцами, нужно было устроить кое-какие дела, которые он мог уладить [191]. Договорились они так после того, как он почувствует себя хорошо, он отправится улаживать их дела, а потом переберётся в Венецию и там будет дожидаться <своих> товарищей.

86.Это было в тридцать пятом году, и по уговору товарищи должны были отправится в путь в тридцать седьмом году, в день обращения святого Павла [192], хотя потом из-за шедших <тогда> войн они отправились в тридцать шестом году, в ноябре [193]. Когда паломник собирался пуститься в путь, он услышал о том, что его обвинили перед инквизитором и против него возбуждён процесс. Услышав об этом и видя, что его не вызывают, он пошёл к инквизитору и сказал ему о том, что слышал, а также о том, что он собирается в Испанию, что у него есть товарищи и что он просит о том, чтобы соизволили вынести судебное решение. Инквизитор сказал, что относительно обвинения всё верно, но это дело не показалось ему важным. Он только хотел увидеть его записи Упражнений; и, увидев их, он крепко их похвалил и попросил паломника оставить ему копию, что тот и сделал. Тем не менее <паломник> стал снова настаинать на том, чтобы <инквизитор> продолжал процесс дальше, вплоть до судебного решения. Когда инквизитор отказался от этого, <паломник> пришёл к нему домой с общественным нотариусом и свидетелями и заверил всё это <документально> [194].

Глава IX Паломник отправляется к себе на родину