Рассказ предка

Такое "относительное датирование" затем делает возможным вертикальное сращивание мозаики скальных пород. Геологические периоды были названы своими именами в целях относительного датирования, прежде чем абсолютное датирование стало возможным. И они все еще полезны. Но относительное датирование является более трудным для пород без окаменелостей, включая все породы старше, чем кембрийские: первые восемь девятых истории Земли.

Абсолютное датирование должно было дожидаться недавних событий в физике, особенно физике радиоактивности. Это нуждается в некотором объяснении, и детали станут понятны из "Рассказа Красного Дерева". Пока достаточно знать, что у нас есть ряд надежных методов для того, чтобы определить абсолютный возраст окаменелости или породы, которая ее содержит или окружает. Кроме того, различные методы этой серии обладают чувствительностью к целому спектру возрастов: для сотен лет (кольца дерева), тысяч лет (углерод 14), миллионов, сотен миллионов (урано-ториево-свинцовый), миллиардов лет (калий-аргоновый).

Обновляемые реликты

Окаменелости, подобно археологическим образцам, являются в той или иной степени прямыми реликтами прошлого. Поговорим теперь о нашей второй категории исторических свидетельств, обновляемых реликтах, копируемых из поколения в поколение. Для историков, изучающих человеческие взаимоотношения, таковыми могут быть сообщения очевидцев, переданные устно или в письменных документах. Мы не сможем спросить у живого свидетеля, каково это, жить в Англии четырнадцатого века, и все же мы знаем об этом благодаря письменным документам, включая Чосера. Они содержат информацию, которую копировали, печатали, хранили в библиотеках, переиздавали и распространяли для нас, чтобы прочесть сегодня. Как только история выходит в печать или в настоящее время в компьютерную среду определенного вида, у ее копий есть благоприятный шанс для того, чтобы быть увековеченными в отдаленном будущем.

Письменные материалы более надежны, чем устные предания, если не учитывать сомнительность фактов. Вероятно, каждое поколение детей, перенимая познания своих родителей, слушает их детальные воспоминания и передает их следующему поколению. Можно было бы полагать, что на протяжении пяти поколений многочисленные устные предания должны были бы сохраниться. Я ясно помню четырех своих бабушек и дедушек, но о своих восьмерых прабабушках и прадедушках я знаю горстку фрагментарных историй. Один прадед обычно пел определенную рифмованную бессмыслицу (которую я могу спеть), но только тогда, когда зашнуровывал свои ботинки. Другой был жадным до сливок и, проигрывая, опрокидывал шахматную доску. Третий был сельским врачом. Это мой предел. Как могут целых восемь жизней настолько уменьшиться? Как же получается, что даже когда цепь информантов, соединяющих нас во времени с очевидцем, кажется столь короткой, а человеческая речь столь богатой, все же тысячи деталей, из которых состояли восемь целых человеческих жизней, были так быстро забыты?

К нашему разочарованию, устные предания прекращаются почти немедленно, если им не посвящены бардовские декламации, как те, которые были, в конечном счете, записаны Гомером, и даже тогда история далеко не точна. Она распадается в чепуху и неправду после удивительно немногих поколений. Исторические факты, связанные с реальными героями, злодеями, животными и вулканами быстро вырождаются (или расцветают, в зависимости от Вашего вкуса) в мифы о полубогах, дьяволах, кентаврах и огнедышащих драконах. Но устные предания и их недостатки не должны нас останавливать, потому что, в любом случае, у них нет никакого аналога в эволюционной истории.

Письменность является огромным усовершенствованием. Бумага, папирус и даже каменные таблички могут стереться или распасться, но у письменных документов есть вероятность быть точно скопированными через неопределенное количество поколений, хотя на практике точность не является полной. Я должен объяснить особый смысл, который я вкладываю в понятие точность, и действительно особый смысл, который я вкладываю в понятие поколение. Если Вы напишете мне сообщение, и я скопирую его и передам третьему лицу (следующее "поколение" копирования), то это не будет точная копия, поскольку мой почерк отличен от Вашего. Но если Вы пишете внимательно, и если я кропотливо следую за каждой из Ваших закорючек, точно выводя знаки нашего общего алфавита, у Вашего сообщения есть хороший шанс быть скопированным мною с абсолютной точностью. Теоретически эта точность могла бы быть сохранена через неопределенное число "поколений" писцов. Учитывая, что есть дискретный алфавит, согласованный автором и читателем, копирование позволяет передавать сообщение, сохраненное после разрушения оригинала. Эту особенность письма можно назвать "самонормализацией". Она работает потому, что буквы истинного алфавита дискретны. Момент, напоминающий о различии между аналоговыми и цифровыми кодами, нуждается в немного более детальном объяснении.