Рассказ предка

Существует согласный звук, который является промежуточным между английскими твердым «с» и «g» (во французском твердое «c» в comme). Но никто не думал бы о попытке представить этот звук буквой на письме, которая выглядела бы промежуточной между «c» и «g». Все мы понимаем, что при написании буквы в английском языке должны быть одними и теми же членами нашего 26-буквенного алфавита. Мы понимаем, что французский язык использует те же самые 26 букв для звуков, которые не являются в точности теми же, что и наши, и которые могут быть промежуточными в сравнении с нашими. Безусловно, каждый язык, каждый местный акцент или диалект отдельно использует алфавит для того, чтобы самоупорядочить обозначение различных звуков.

Самоупорядочение борется против «китайского шепота» (В игре «китайский шепот» (американские дети называют ее «телефоном») много детей становится в ряд. Историю шепчут первому ребенку, который шепчет ее второму, и так далее до последнего ребенка, чья, наконец, обнародованная версия истории оказывается забавно искаженной и ухудшенной версией оригинала.), вырождающего сообщения в поколениях. Та же самая защита не применима для рисунка, скопированного и перерисованного рядом художников- подражателей, если стиль рисунка не включает ритуальные соглашения как собственную версию «самоупорядочения». У записей очевидца некоторого случая, в отличие от нарисованных картин, есть хороший шанс все еще быть точно воспроизведенными в исторических книгах несколько столетий спустя. Мы обладаем тем, что является, вероятно, точным свидетельством разрушения Помпей в 79 году нашей эры, потому что очевидец Плиний Младший записал увиденное в двух посланиях историку Тацитусу, и некоторые из писем, переживших Тацитуса, были последовательно скопированы и, в конечном счете, напечатаны, чтобы мы прочитали их сегодня. Даже в догутенберговое время, когда документы дублировались писцами, письменное изложение представляло большой прогресс в точности по сравнению с памятью и устными преданиями .

Это – только теоретический идеал, что повторное копирование сохраняет прекрасную точность. На практике писцы склонны ошибаться и все более фальсифицировать свои копии, заставляя их говорить то, что, как они думают (без сомнения искренне), оригинал документа должен был сказать. Самым известным примером этого, кропотливо зарегистрированным немецкими богословами девятнадцатого столетия, является исправление дефектов Нового Завета, чтобы заставить его соответствовать пророчествам (Причастные к этому переписчики не были, вероятно, преднамеренно лживы. Как создатели Евангелия, жившие спустя долгое время после смерти Иисуса, они искренне полагали, что он был воплощением мессианского пророчества Ветхого Завета. Он «должен» был быть, поэтому, рожден в Вифлееме и происходить от Давида. Если документы по какой-то причине не говорили об этом, честной обязанностью писца было восполнить пробел. Достаточно набожный писец, я полагаю, считал это не большей фальсификацией, чем мы, когда автоматически исправляем орфографические ошибки или грамматические погрешности.) Ветхого Завета.

Действительно, кроме намеренной фальсификации любое повторное копирование подвержено прямым ошибкам, таким как пропуск строки или слова на листе. Но в любом случае, письмо не может поведать нам, что было до его изобретения, которое произошло только приблизительно 5 000 лет назад. Опознавательные знаки, счетная символика и картины вырождаются немного дольше, возможно несколько десятков тысяч лет, но все подобного рода периоды – пустяки по сравнению с эволюционным временем.