Рассказ предка

Легендарные подвиги сотрудничества термитов возможны в дарвинистском мире только потому, что большинство особей бесплодно, но связано близким родством с действительно плодовитым меньшинством. Бесплодные рабочие действуют как родители по отношению к своим младшим родным братьям, тем самым давая возможность королеве стать специализированной фабрикой яиц, гротескно эффективной фабрикой. Гены поведения рабочего передаются будущим поколениям через меньшинство сибсов рабочих, предназначенных для размножения (которым помогает большинство сибсов, призванных быть бесплодными). Вы по достоинству оцените работу системы хотя бы потому, что есть сугубо негенетическое решение, должен ли молодой термит стать рабочим или производителем. У всех молодых термитов есть генетический билет, чтобы участвовать в лотерее окружающих условий, которая решает, станут ли они производителями или рабочими. Если бы существовали гены для того, чтобы быть обязательно бесплодными, то они, очевидно, не могли бы быть переданы. Вместо этого они включаются в зависимости от условий. Они передаются, когда оказываются в королевах или королях, потому что копии этих же генов заставляют рабочих трудиться для этого и воздерживаться от самостоятельного размножения.

Часто проводится аналогия колонии насекомых с человеческим телом, и это не плохая аналогия. Большинство наших клеток подавляют свою индивидуальность, посвящая себя непосредственно помощи репродуктивному меньшинству: клеткам «зародышевой линии» в яичках или яичниках, гены которых предназначены, чтобы путешествовать через сперматозоиды или яйцеклетки в далекое будущее. Но генетическое родство – не единственное основание для подавления индивидуальности при полезном разделении обязанностей. Любой вид взаимной помощи, где каждый исправляет недостатки другого, может быть одобрен естественным отбором. Чтобы привести крайний пример, мы ныряем в кишечник отдельного термита, бурлящий и, как я полагаю, зловонный хемостат, который является миром миксотрихи.

Термиты, как мы видели, обладают дополнительным преимуществом перед пчелами, осами и муравьями: своим потрясающим искусством переваривания. Нет почти ничего, что термиты не могут съесть, от зданий и бильярдных шаров до бесценного первого фолио Шекспира. Древесина является потенциально богатым источником пищи, но она отвергается почти всеми животными, потому что целлюлозу и лигнин настолько трудно переварить. Термиты и некоторые тараканы составляют замечательные исключения. Термиты действительно связаны с тараканами, и термиты Дарвина, как и другие, так называемые «низшие» термиты, являются своего рода живыми ископаемыми. Их можно представить себе на полпути между тараканами и прогрессивными термитами.

Чтобы переварить целлюлозу, необходим фермент, называемый целлулаза. Большинство животных не могут синтезировать целлулазу, но некоторые микроорганизмы могут. Как будет объяснено в «Рассказе Taq», бактерии и археи биохимически более универсальны, чем остальные существующие царства вместе взятые. Животные и растения производят частицы биохимических смесей, доступных для бактерий. Для того чтобы переваривать целлюлозу, все травоядные млекопитающие полагаются на микробов в своих кишечниках. За эволюционное время они вступили в сотрудничество, используя химикаты, такие как уксусная кислота, которые для микробов являются отходами. Сами микробы получают надежное убежище с большим количеством сырья для своей собственной биохимии, предварительно обработанного и измельченного на маленькие, удобные части. У всех травоядных млекопитающих есть бактерии в нижнем отделе кишечника, которые получают доступ к пище после того, как собственные пищеварительные соки млекопитающего попытались ее переварить. Ленивцы, кенгуру, колобусы и особенно жвачные животные независимо развили привычку держать бактерий также в верхней части кишечника, где они предшествуют собственной основной пищеварительной активности млекопитающего.