Рассказ-приквел к Кровавому закону (СИ)

И проснулся. Потому что послышался этот самый шорох. Странный, непонятный шорох. Ринслер резко открыл глаза и успел заметить мелькнувшую сбоку тень. Быстро вскочил на ноги, готовясь в любой момент принять удар. Но стоящий напротив него воин лишь усмехнулся в ответ.

А в следующую секунду Ринслер получил тот удар, которого и ожидал. Только пришелся он на него позорно, прямо со спины. Бесчестно. В виде второго воина.

И наступила темнота.

* * *

Открыв глаза, Ринслер увидел темный потолок. Краем сознания отметил, что на стенах отражаются блики света. Мужчина повернул голову и вдруг понял, где находится. В комнате "лапочек". Лежит на кровати. Напротив него сидит Гера, понуро опустив голову. Вещи в комнате разбросаны, вон тумбочка какая-то, перевернута вверх ногами.

Эвы нет.

Ринслер посмотрел на Геру совершенно спокойно.

— Где она? — спросил хрипло.

— У Хозяина, — поджала губы девушка, и не стала возражать, когда мужчина вскочил на ноги, и, спотыкаясь о каждую валяющуюся на полу вещь, вышел из комнаты.

Пока он тут валялся без сознания, они что-то сделали с ней. Что? Он даже боялся себе представить. Обещал ведь защитить, обещал, что ничего не случится.

Ринслер шел так быстро, как только позволяли силы. Сознание еще не окрепло. Перед глазами играли темно-желтые пятна, словно предупреждая, что вот-вот мозг вновь может отключиться. Но Ринслеру было плевать. Он хотел лишь одного: убедиться, что она жива.

Они не оставили ее в покое. Возможно, они изнасиловали ее. Возможно, избили. Но Ринслеру нужно было убедиться, что она жива. А потом уже разделаться со всеми остальными.

Только бы она была жива.

Мужчина потерял счет времени, пока пытался преодолеть эти бесконечные тоннели, словно неокрепший новорожденный мальчишка, опираясь обо все выступы, лишь бы не упасть. А потом его встретили Песчаники. Без слов подхватили под руки и повели в нужном направлении.

Хозяин ждал его.

— Привет, дорогой мой Ринслер, — величественно поздоровался главарь Песчаников, наблюдая за тем, как его люди пихают мужчину в спину, и как тот падает на колени. — Слышал, у тебя тут приключилась одна неприятненькая история…

— Где она? — тупо спросил Ринслер.

— Не-е-ет, подожди. До этого мы еще дойдем. Мне тут птичка насвистела, что…

— Где она?!

— Ринслер-Ринслер, — укоризненно покачал головой Хозяин, — разве ты не знаешь, что некрасиво перебивать старших?

— Где она?

— Других вопросов нет? Тогда перейдем к делу. Ты разве не знал, что у моих деток все общее? Что нельзя забирать себе что-то чужое? Зна-а-ал, ну конечно знал. И все равно нарушил правила. Но ведь это плохо, Ринслер, очень плохо! Я такого не люблю, ты же знаешь.

— Что ты с ней сделал? — Мужчина невидящим взглядом уставился в пол и продолжал задавать вопросы, словно заведенный.

— Ринслер, от тебя я такого не ожидал! Это же слабость, — возмущенно сказал Хозяин, не собираясь отвечать на заданные вопросы и портить игру. — Она же просто "лапочка", зачем ты решил, что она твоя? Ее тело общее, понимаешь? Нельзя лишать удовольствия своих братьев, ты не лучше их.

— Где Эва?

— А как ты сам думаешь, где?

Ринслер вскинул голову.

— Что вы с ней сделали?

Хозяин скрутил губы дудочкой и печально вздохнул.

— Я не люблю, когда что-то нарушает привычную жизнь моих деток. Обычно, я это "что-то" просто устраняю.

Ринслер обреченно закрыл глаза и уже не увидел, как Хозяин кивнул одному из Песчаников.

Мужчина вдруг почувствовал, как его схватили под локти, заставили подняться и куда-то потащили. Открыл глаза, и понял, что тащили его к какому-то чулану. Хозяин встал рядом с Ринслером и с нескрываемым удовольствием стал наблюдать за мужчиной.

— Смотри, дорогой мой, что бывает, когда нарушаешь правила. Смотри и запомни: вы никогда не сможете играть по своим правилам.

А в следующую секунду один из Песчаников одернул занавеску, висевшую на входе в чулан.

Ринслер действительно думал, что Хозяин сочтет причиной всей этой заварушки его. Да, он соврал Эве, сказав, что главарь разделается с возмутившимися воинами. Нет, он должен был прийти к Ринслеру и доходчиво объяснить ему, что так себя вести нельзя. Объяснить, естественно не на словах. Эве бы Ринслер сказал, что на Боях попался противник сильнее.

Но Хозяин поступил более разумно. Он избрал другую тактику, избавившись сразу от истинной причины недовольств.

В проеме виднелись посиневшие ноги, которые Ринслер когда-то чувствовал под своими руками. Которые когда-то целовал. Которые дрыгались, когда он в очередной раз прижимал девчонку к стене. И на которых сейчас виднелись пожелтевшие гематомы.

Эву повесили сегодня ночью. Перед смертью ее мучили. Возможно, насиловали. А Ринслер, поклявшийся ее защищать, лежал на кровати и ничего не сделал.

* * *