Рассказчик. Воспоминания барабанщика Nirvana и фронтмена Foo Fighters

Каждое утро, в грязных кроссовках Nike и вельветовых брюках, в заднем кармане которых лежала большая пластиковая расческа, я загружался в автобус в надежде, что мне не надерут задницу или не выгонят из школы и я доживу до последнего урока. Ученик из меня был просто ужасный. На тот момент я уже был на ранних этапах превращения в панк-рокера, открыв для себя The B-52s и Devo на Saturday Night Live, постепенно проникаясь провокативной радикальной эстетикой их музыки. КАК БЫ СИЛЬНО Я НИ ХОТЕЛ ВПИСАТЬСЯ В КОЛЛЕКТИВ, В ГЛУБИНЕ ДУШИ ЗНАЛ, ЧТО ОТЛИЧАЮСЬ ОТ НИХ. Пройдут годы, прежде чем мне хватит смелости принять свою индивидуальность, но тогда я закрылся в себе и скрывал любовь к альтернативной культуре из страха, что меня засмеют крутые ребята. Возможно, я и подыгрывал, но знал, что студенческий клуб и футбольная команда не для меня. Я был таким немного неприкаянным, мечтая, что кто-то сможет понять и принять меня.

И тут я увидел ее.

Сэнди была самой красивой девушкой из всех, что я видел. Небесно-голубые глаза, светлые волосы со стрижкой каскадом и ослепительная улыбка, которая могла бы зарядить каждую «Теслу» от Брентвуда до Пекина (если бы «Теслы» существовали в 1982-м). Фэрра Фосетт не годилась ей и в подметки. Шерил Тигс нервно курила в сторонке. Бо Дерек? Кристи Бринкли[10]? Куда им до нее. У меня подкашивались коленки, как только наши взгляды встречались в переполненном школьном фойе. То, что я испытывал, можно описать только как любовь с первого взгляда. Меня буквально сбила с ног ее красота. Когда она смотрела на меня, я замирал, как олень в свете автомобильных фар. Кто-то видит ангелов в сгоревших тортильях. Я нашел ангела в блеске для губ и джинсах Jordache.

Я ни разу не слыл Казановой. Мои гигантские лошадиные зубы и узловатые коленки совсем не помогали мне в поисках девушки. Я жутко стеснялся в присутствии дам, поэтому если девушки и испытывали ко мне какие-то чувства, то это было сочувствие или сострадание. Они явно не воспринимали меня как кандидата на лучший засос на школьной дискотеке. Конечно, я играл в бутылочку на вечеринках по всему Норт-Спрингфилду, но был совсем не Джордж Клуни. Скорее, Барни Файф[11] со скейтбордом.

И тем не менее я встретил свою вторую половину и не мог успокоиться, пока не завоюю ее. Каждый день я бежал из школы домой, запирался в комнате и писал Сэнди стихи и песни на гитаре Sears Silvertone, изливая душу в богомерзких мелодиях, предназначенных только для ее ушей. Она стала моей музой, моим маяком, и каждую секунду я мечтал о нашем прекрасном и неизбежном воссоединении. Я был безнадежно влюблен, и мое сердечко не пережило бы очередной день без хотя бы крупицы ответного чувства. Мысленно я каждый день репетировал свое предложение, снова и снова, и после, как казалось, нескончаемого периода ужасно неловких ухаживаний (записки на переменах, звонки после школы… Я был настойчив) каким-то образом мне удалось, использовав все свое обаяние (и «Олд Спайс»), уловить момент и попросить ее стать моей девушкой. К моему удивлению, она согласилась (в дело опять вступило сострадание), и вскоре на переменах мы ходили уже не рядом, а держась за руки (ее ладонь в моей потной ладони). Я был королем. Королем задротов. Я, ДЭВИД ЭРИК ГРОЛ, ОФИЦИАЛЬНО ВСТРЕЧАЛСЯ С САМОЙ КРАСИВОЙ ДЕВУШКОЙ В МИРЕ… ИЛИ, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, В НАШЕЙ ПАРАЛЛЕЛИ. Наконец-то я нашел родственную душу, любовь всей жизни, ту, с кем я состарюсь, окруженный любящими внуками. Я нашел свою вторую половину. А она — свою.

По крайней мере, я так думал.

Честно говоря, не уверен, что эти отношения продлились и неделю. Я не знаю точно, что случилось. С моей точки зрения все было идеально! Мы были молоды, счастливы и свободны! Как Бёрт Рейнольдс и Лони Андерсон, как Дэвид Копперфильд и Клаудия Шиффер, как Зигфрид и Рой[12] — как звездная пара небывалого масштаба и с бесконечными возможностями! Перед нами были открыты все двери (ага, разве что школьные…), и впереди нас ждала любовь длиной в жизнь. А затем ни с того ни с сего она выстрелила в упор в мою тощую задницу…

«Знаешь… Я здесь новенькая… и не хочу привязываться».

Меня поразило такое убийственное святотатство. Время остановилось. В голове зияла пустота. К горлу подкатил ком, я не мог дышать. Земля ушла из-под ног. Эти слова, как клинок, покрытый ядом, пронзили мое сердце. Я был сражен, от меня осталась только лужица агонии. Я согласился, с улыбкой пожав плечами, но внутри был фактически мертв. Аннигилирован.