Расскажи мне о своей катастрофе

– Алиса, здесь есть валерьянка или что-нибудь, что поможет маме успокоиться? – Алиса, обнявшая себя руками, повела плечами и отрицательно помотала головой. Я встала со своего места и, взяв чей-то стакан с виски, подошла к папе. Вручила ему, что бы он дал маме выпить. Не знаю, поможет это или нет, но попытаться стоило. А сама приобняла ее со спины, и тихо на ушко прошептала:

– Мамуль, – но отклика не нашла. – Мамуль, мамочка, поплачь, тебе станет легче, но… – я обошла ее и присела около нее на колени, взяла ее руки в свои, ощутимо сжала. Такой прием действует, когда хочется привлечь внимание. Я продолжала шептать. – Но нос заложит, и он будет красным, пойдут сопли, глаза будут красными и будто в песке, горло заболит и вообще появиться головная боль, – она усмехнулась.

Алиса вообще засмеялась. Хоть я и говорила тихо, почти шёпотом, но, тем не менее, меня все слышали. В комнате стояла гробовая тишина, и лишь мой голос и мамины всхлипы ее нарушали.

– Думаешь? – мама грустно улыбнулась. Я кивнула ей. – Конечно, знаешь, я и забыла. Я боюсь, боюсь за каждого из вас, – она обвела взглядом каждого находящегося в комнате. Но вернула взгляд мне, – я не переживу еще, если что-то снова случится с тобой или каждым из вас. Я не вынесу больше столько боли, дум и переживаний. Я не смогу больше смотреть, как мучается мой ребенок от боли, а сама не можешь ему ничем помочь. Я не хочу. Больше так не хочу. Может, ты уедешь?

Я посмотрела на Алису, на Даню, на папу. Каждый думал о своем, надеюсь, не о том пожаре, потому что я о нем больше не хотела вспоминать.

– Я не могу, мама, – тихо прошептала я. Потом скажу ей, что вернулась насовсем, сейчас как-то не до этого.

– Она останется здесь, – в голосе Олега были стальные нотки. Я посмотрела на его хмурое лицо, на котором играли желваки, и снова обратила свое внимание на маму.

– Мама, послушай меня. Я не уеду, – она снова тяжело вздохнула и смахнула со щеки слезинку. Папа что-то сказал маме на ушко, она крепче к нему прижалась, – не сейчас. Так получилось, что я здесь. И, да, так вышло, что и у вас здесь серьезные проблемы. Проблемы, которые вскоре решатся. План Дани, я уверена, продуман и его нужно придерживаться. Когда-то и у вас были проблемы с бизнесом, но сейчас ситуация другая. – Сама не верила, во что говорила, но, тем не менее, – посмотри, сколько нас много, какая поддержка, какая команда. Кроме того, Даня говорил, что с ним еще Александр, не помню фамилию, ну тот, что баллотируется в губернаторы. Я думаю, что есть еще кто-нибудь, о ком мы и не знаем. К тому же ваши дети сильные. Посмотри на Даню, он четко идет к цели, не отступая ни на шаг, верит в свою силу. Не хочет ломаться и уступать перед какими-то мудаками криминального круга. Я горжусь тем, что Даня и Максим не идут на поводу и отстаивают свою позицию. Ксюша у нас очень сильная, хоть и кажется самой ранимой и нежной в этой семье, но, тем не менее, я уверена, что поддержит Даню в любом решении. Рука об руку, шаг к шагу. Алиса – это наш ураган, ее не захотят трогать, даже если выхода не будет. Не уверена, что рискнут, – Алиса засмеялась, я тоже, – вспомните нашу школу, кто давал всем деру? Кого боялись даже мальчишки? Из-за кого вы чаще всего посещали кабинет директора?

– Потому что я всегда была рядом с тобой. А Даня вечно упускал все самое интересное, – она улыбалась мне, и глаза ее светились ярче от тех воспоминаний.

– Я чего-то не знаю про свою жену? – Максим пересадил к себе на колени Алису и крепко обнял. Нежно поцеловал ее в щеку.

– Я тебе потом расскажу. Но учти, там нечем особо гордиться, – она нежно ему улыбнулась.

– А я скажу, что есть чем. Ты всегда вытаскивала меня из негативного окружения, ты всегда была рядом, ты всегда мне помогала. Ну, а выбранные тобою способы, – я засмеялась, – я не могу критиковать. Мамуль, не переживай. Я понимаю, что это сложно, но… тем не менее.

– А ты? Я не хочу…

– Мама, за меня тебе нужно волноваться в самую последнюю очередь. Во-первых, никто не знает, что я прилетела. Во-вторых, может, и от меня будет какая помощь. В-третьих, я свое уже отбоялась, перетерпела, пережила. И не забывай, я же не чувствую боли, – тихо прошептала ей.

Когда-то придуманная с ней вдвоем шутка, что я не боюсь боли, переросла уже во что-то для меня родное. Помню, это было в больнице, когда мне делали вторую или третью операцию, Алиса и Даня очень переживали за меня, у них даже успеваемость в школе упала. Они проводили много времени с родителями в больнице около меня. Вот тогда мы и решили с мамой приврать им, что я не боюсь боли, что у меня очень высокий болевой порог. Да и врач тогда об этом говорил. Так что это даже не вранье, у меня действительно был не такой болевой порог, как у большинства людей, но боль я чувствую.

Мама брату с сестрой сказала, что я ее не чувствую, чтобы они стали меньше за меня переживать и настроились на учебу. И мне, кстати, с болью стало легче жить и справляться. Я стала в какой-то степени терпимее и сильнее. Так и приросло это ко мне, что боли я не ощущаю.