Расскажи мне сказку на ночь, детка (СИ)

– Ри, в следующем фильме сделают хэппи-энд, это же комиксы, – увещевает Веймар неуверенным голосом. Он тоже в шоке.

Планета сбилась с курса, не иначе. Жизнь больше никогда не станет прежней. Настроение настолько скомканное, что хочется бежать через поля и горы домой, под одеяло, но я глубоко вдыхаю – и возвращаюсь в здание, в дамскую комнату.

– Ох, ужас, кошмар какой, – бормочу, разглядывая в зеркале зареванного клоуна. Смываю поплывший макияж ледяной водой, но косметика сопротивляется, и становится только хуже; глаза начинает щипать. Вытираюсь бумажными полотенцами, до красноты натирая кожу, а потом в отчаянии упираюсь ладонями в мраморную грань умывальника и матерюсь: – Дьявол! Твою мать.

Я редко матерюсь, но сегодня именно такой случай.

Косметические труды Джоанны наконец летят в мусорку; я поправляю прическу, одергиваю платье и топаю на выход. Дэнни хмуро оглядывается, ищет меня глазами. Решил, наверное, что сбежала.

– Потерял кого-то? – шучу, подкрадываясь к нему, и он широко улыбается, поправляя лацканы блейзера.

– Выглядишь отлично, не переживай, – зачем-то говорит он и добавляет: – Перекусить не хочешь?

– Нет, спасибо, после истерики я обычно только воду пью. – Дэнни недоуменно смотрит на меня, заставляя спешно уточнить: – Это шутка. Я не истеричка, честное слово. Со мной редко такое случается. Просто я не голодная.

– Тогда угощу тебя выпивкой. – Он берет меня за руку и ведет в ресторан, заказывает нам по коктейлю. Мне безалкогольный, себе – с ромом.

Мы пьем и молчим. Я снова хочу плакать. Дэнни со вздохом меняет местами наши бокалы и вдруг говорит:

– Осборн сказал, ты любишь философию.

– Как вы с ним вообще познакомились? – спрашиваю, потягивая напиток с горьковатым привкусом грейпфрута.

– После матча в субботу… Так что насчет философии?

– Тебя правда интересуют мои теории? – уточняю недоверчиво, и Дэнни качает головой:

– Нет, но я не представляю, о чем с тобой разговаривать. Думал, обсудим фильм, но… о нет, только не плачь снова.

Стоически улыбаюсь, хотя голова раскалывается. Заметка на будущее: на свидания обязательно нужно приносить аптечку.

– Может, поедем обратно? – предлагаю минут через десять вымученного диалога. Дэнни хмуро смотрит на часы и соглашается. Я поднимаюсь – и меня шатает, как нить математического маятника. К счастью, я на свидании со спортсменом, и реакция у него молниеносная. Он подхватывает меня, крепко обнимая за талию, и несет на улицу. Прижимаюсь щекой к шершавому хлопку блейзера на плече и вдыхаю аромат пряной туалетной воды. Слишком резкий запах, и я задерживаю дыхание до звезд в глазах, чтобы не дышать чужим мне человеком.

На улице не холодно, ветерок приятно щекочет лицо, а вечерний полумрак навевает мысли о поцелуях. Меня буквально ломает от желания поцеловать парня – но не того, кто стоит передо мной, а наглеца, который все это организовал. От грейпфрутово-горькой мысли становится еще хуже.

Дэнни выжидающе смотрит на меня с минуту, тянется, чтобы коснуться губами, но я отворачиваюсь и начинаю ломиться в заблокированную дверь машины.

– Я тебе противен?

– Нет, но мне плохо.

Он хмыкает и позволяет проскользнуть на пассажирское сиденье. «Нужно спросить что-нибудь о регби», – думаю устало…

– Ри, приехали, – раздается над ухом голос Веймара, и я спохватываюсь, с трудом открывая глаза. Кошмар, я уснула, что ли?! Всего один коктейль выпила, а такое чувство, что на пиратском корабле пировала сутки.

Вспоминаю, что приняла успокоительное перед свиданием, и тихо стону. Идиотка…

– Прости, Дэнни, я испортила тебе вечер, – произношу хрипло, и парень снова склоняется к моему лицу. Он все еще ждет эмоционального отклика, но при виде широких скул и полных губ Веймара мой мозг орет так, что голову прошивает болью. Я резко открываю дверь и вываливаюсь на лужайку у дома.

Да пошло оно все к черту! Не буду целоваться без желания, даже ради науки.

– Спасибо, Дэнни, дальше я сама, – останавливаю парня, взмахнув сумочкой.

– И даже мой номер телефона не попросишь? – В его насмешливом голосе проскальзывает обида, и я пожимаю плечами:

– Не люблю навязываться. Так что… Адьёс. Ауфвидерзейн. Ариведерчи… Странно, да? Слова прощания нелогично начинаются на «А». – Салютую ему сумкой и повторяю: – Спасибо еще раз, Дэнни, это было круто!

Я не оглядываюсь, потому что снова начну извиняться. Но серьезно… а чего он ожидал? Если хотел от меня сентиментального хлопанья ресницами, то не стоило вести на «Войну бесконечности». Выбрал бы романтическую комедию, и никаких проблем.

Крадусь наверх, пытаясь не спугнуть Джоанну с дядей Эндрю, которые смотрят телик в гостиной, и отключаю телефон: Мэнди начнет звонить скоро, а я не в силах обсуждать «свидание», если это можно так назвать.