Рассказки конца века

— Ольга Николаевна, — сказал он с потугой на снисходительность. — Последний съезд топорников решительно осудил подобную практику. Мы полагаем, что это некультурно — ебать кого-либо в жопу, тем более непосредственно. Есть множество более органичных способов услужить Единому… Вы отсекаете?

— Я слежу за развитием… лучше так: за гниением… вашей разлюбезной мысли. Значит, ебать кого-либо в жопу вам кажется недостаточным… так сказать, несовременным, да? И вы радикализируете? Вы, так сказать, готовы пойти на нонсенс?

— Это не нонсенс, — обиделся Тимофей. — Это суровые нитки правдивой жизни…

— Блядь! — взвилась Ольга Николаевна. — Не будьте совсем говном, не впадайте в пафос, побудьте хоть немного как человек… Говорите, черт вас разорви, хоть немного по-человечески… Говорите так, чтобы простая образованная девушка могла вас понять… Какие, блядь, нитки? Какой такой, разъебать ее, правдивой суровой жизни?

— Я лишь хотел сказать, что сейчас совершу некоторый эмпирический опыт. В соответствии с программным пакетом нашего последнего съезда… Не радея, так сказать, о личном постыдном благе… Иными словами, я сейчас сниму с мальчонки штаны и суну ему в задницу самодельное — им же самим — копье. Если мальчонка выживет, я буду до крайности счастлив, чего, откровенно говоря, желаю и вам…

— Ах, вы теперь веруете в копье? А, извольте мне ответить, зачем? Вы полагаете, что мальчик больше отсечет в нашем деле — если не скочурится после этакого копья?

— Это его закалит, — сказал Тимофей. — В доску, как реального мужчину. Знаете, все-таки в жопу… Тем более такое копье… Собственными, на хуй, ручонками… Разве это не вещь?

— Это симуляция — даю вам совесть на полное отсечение… Это анормально, вы понимаете? Это подорвет неразвитый детский потенциал, сорвет всю актуализацию…

— Что бы вы, Ольга Николаевна, понимали в наших мужских играх… Признайте уж честно, что рыльцем не состоялись — шарить в мужские игры… Рыльце, так сказать, в пушку, отсюда и все дела… И мешаете мне следовать долгу, а лучше сказать, инструкции… Стыдитесь… Ай-ай-ай, Оленька…

И Тимофей, словно глумясь, начал шевелить пальчиком: дескать, он ее осуждает…

Ольга Николаевна положила ноги на пуфик и начала маленько ими подрагивать. Дескать, ей было плевать, что ее столь явственно осуждают…

Тем временем Алеша, вычленив свободный момент, страстно принялся за альбом. Долго ли, коротко ли, а рисовалось следующее: гроза. В лесу, среди елок и кустов, разбегались в смятении звери: лось, волк, медведь и лисица. Над ними сверкали три оголтелых молнии и хлестали косые темные синие линии — дождь. Видимо, где-то стучал и гром. Но гром, Алеша, к сожалению, рисовать не умел…

— Как жаль, — вздохнула Ольга Николаевна. — А уже начала иметь дурную привычку вас полюбить… Честное слово: я кое-что предвкушала. А вы опять танцуете от балды… Я думала, мы будем сотрудничать: вы бы спали, а я бы пекла оладьи, кормила вас… Знаете, как заведено в бывших семьях: завтракать по утрам? Потом еще на природу… Я думала, рано или поздно всегда наступает такой момент, когда людям тянется на природу. А потом наступает другой момент… Знаете, как бывает: развитие человеческих отношений? А еще интим. Ну личная жизнь… А вы? Что вы делаете? Берете и валяете дурака, носитесь по инструкции… Тимофей, чтоб не говорили разные люди, а вы все-таки долбоеб…

Тимофей, поигрывая копьем, обиженно сопел. Он вращал им в разные стороны и словно пытался чертить им на ковре: непонятно что. Судя по очертаниям, дурную трапецию… Казалось бы — зачем зрелому мужчине чертить на ковре гостиной трапецию, а тем более чертить ее неумело? — неисповедима душа топорника…

— Вы мне сетуете, Ольга Николаевна. А не лучше ли по-простому сказать, по-нашему: на хуя? Вы понимаете, какой вопрос я хочу задать, да?

— Нет, — презрительно ответила девушка. — Мне чужды ваши потуги сказать нечто умное… Говорите уж сырым текстом… Какой вопрос?

— Простейший: что вам до этого мальчика? Я понимаю, что вам платят деньги за его надзирание, но знаете, деньги все-таки изредка пахнут… У вас что, нет совсем лишних денег? На моей стороне закон, вы глазами-то не лупайте… Не только тот формальный, что на бумаге, но и тот, что в духе — не в букве. Только дуракам законы не писаны…

— Еще скажите, что на вашей стороне общечеловеческая ценность. Хотя бы одна… Или, например, зов традиции, голос крови… Вы продажный формалист. Отрабатываете свои мелкие деньги. Добро хоть за работу топорника немного платили… Это ведь так, хобби. Ходите и вставляете всем копье, а потом списываете по ведомости… Хуесос! Мерзавец! А я вам почти поверила… Морально готовилась печь оладьи… Искренне по утрам… Аутотренинг, то, се…

Случилось нежданное: Тимофей с отчаянным воплем метнул копье в книжные стеллажи. Следом метнулся вой…

— У-у-у!

Ольга Николаевна катала фантик и смотрела на такие дела с долей своего любопытства.

Тимофей, не теряя времени, поставил себя на колени. В таком виде он полз к ногам девушки. Хрипел какие-то звуки, иногда они складывались в слова, особо разбирались три: «девальвация», «любимая» и «психоз»…