Рассказы

Отступив немного, она снова посмотрела в ту сторону. Зверек находился на месте, хотя виден был менее отчетливо. Из темного отверстия скворечни на Эдит глядела мордочка, чем-то напоминавшая беличью. Однако в ней было что-то злое и пугающее. Конечно, это было результатом оптического эффекта: игры света, узора на задней стенке скворечни. Скворечня размером шесть на девять дюймов висела в углу — там, где сарай примыкал к кирпичной ограде, и вся была залита солнечным светом. Эдит подошла ближе. Когда до скворечни оставалось футов десять, мордочка исчезла.

Забавно, подумала Эдит, возвращаясь в дом. Надо будет рассказать об этом вечером Чарльзу.

Но не рассказала, так как за делами забыла про зверька.

Спустя три дня, когда Эдит выставляла на крыльцо пустые бутылки из-под молока, она снова увидела ту же мордочку. Из глубины скворечни на нее глядели не мигая две маленькие черные бусинки — два глаза в буром меховом обрамлении. Вздрогнув, Эдит замерла. Ей показалось, что она разглядела и два круглых ушка, и не то птичий, не то звериный, но, во всяком случае, какой-то злобный оскал.

Эдит знала, что скворечня должна быть пустой. Семейство лазоревок покинуло домик всего лишь неделю назад. Оно едва не лишилось своих птенцов. Кот Мэйсонов Джонатан крутился вокруг и вполне мог дотянуться лапой до скворечни с крыши сарая (Чарльз сделал отверстие чересчур широким). Эдит с Чарльзом отгоняли Джонатана, пока птицы не улетели.

Через несколько дней Чарльз снял скворечню. Она крепилась, как крепятся картины — на шляпке гвоздя. И даже потряс, чтобы убедиться, что внутри не осталось мусора. «Лазоревки высиживают птенцов по два раза за сезон», — объяснил он. Птицы еще не возвращались. Эдит знала это наверняка, потому что продолжала приглядывать за скворечней.

Белки ведь в скворечнях не селятся. Или селятся? В любом случае, в округе белок нет. Может, это крыса? Нет, крыса не станет жить в скворечне. Да и как она туда попадет? По воздуху?

Все эти мысли пронеслись в голове Эдит, пока она глядела на замершую в напряжении пушистую мордочку, буравившую ее колючими бусинками черных глаз.

«Проще подойти и рассмотреть, что там такое», — решила Эдит, направляясь по дорожке, ведущей к сараю. Однако, сделав три шага, она остановилась. Ей расхотелось трогать скворечню, едва она подумала об острых зубах грызуна. Лучше она поговорит вечером с Чарльзом. Скворечня теперь была ближе, и Эдит лучше смогла рассмотреть зверька. Нет, это не обман зрения.

Муж Эдит, Чарльз Бьюфорт, работал инженером на заводе, находящемся в восьми милях от поселка, где они жили. Он выслушал Эдит с напускной серьезностью.

— Вот как! — улыбнулся он.

— Может, мне показалось. Пожалуйста, проверь скворечню еще раз. Посмотри, нет ли там чего, — попросила Эдит и тоже улыбнулась, хотя тон ее оставался серьезным. Разговор происходил за ужином.

— Хорошо, я посмотрю, — согласился Чарльз и перевел разговор на другую тему.

Эдит напомнила Чарльзу об обещании, когда они закладывали тарелки в моечную машину. Ей хотелось, чтобы Чарльз сделал это до темноты. Она осталась на крыльце, а Чарльз направился к скворечне. Сначала он приложил ухо и прислушался, затем, сняв скворечню с гвоздя, потряс, осторожно перевернул отверстием вниз и потряс снова.

— Пусто! — крикнул он Эдит. — Ни единой соломинки! — И, широко улыбнувшись, повесил скворечню на место. — В толк не возьму, что ты там разглядела. Уж не с пары ли это рюмок виски, а?

— Нет. Я ведь тебе описала зверька. — Эдит внезапно смутилась. — У него голова чуть больше беличьей, черные глазки-бусинки и злобная пасть.

— Злобная? — переспросил Чарльз и, запрокинув голову, весело рассмеялся.

— Ощеренная. У него был очень злой вид, — добавила Эдит убежденно.

Больше она не заводила разговора о зверьке. Они сидели в гостиной. Чарльз, просмотрев газеты, уткнулся в папку с отчетом, которую принес с работы. Эдит листала каталог, пытаясь выбрать образец кафеля (она хотела облицевать стену в кухне). Какую расцветку выбрать? Белое с голубым? А может, с голубым и розовым? Эдит никак не могла на чем-то остановиться, а обращаться за советом к Чарльзу было бессмысленно. Он на все обычно отвечал фразой: «Все, что тебе нравится, нравится и мне».

Эдит было тридцать четыре. Она была замужем за Чарльзом семь лет. На второй год после свадьбы у нее случился выкидыш. Эдит отнеслась к этому спокойно и даже с некоторым облегчением, так как панически боялась родов. В сущности, ее падение с лестницы было намеренным. Однако официально выкидыш был признан результатом несчастного случая. Эдит больше не пыталась завести ребенка. Эту тему они с Чарльзом старались не обсуждать.