Рассказы

— Разве не в утешение бедным сказано это? — К «разве» Юдо Глума его верная жена как меньшее из двух золотых обручальных колец прилагает свое «разве». Что остается Юдо Глуму? Немногое.

— Если бы это было сказано только в утешение бедным, то скоро забылось бы, — говорит Юдо Глум. — Бедным много всего говорят, и они быстро забывают услышанное. Сказано же это, чтобы люди как можно быстрее умножали богатство и число богатых, чтобы явиться на Суд Божий в возможно большем количестве и сказать: «Вот видишь, мы все такие. Прости нас». Правда, неглупо? А?

Жена Юдо Глума радостно кивает головой и заглядывает в компьютер, чтобы справиться, как ведет себя сегодня индекс Dow Jones.

— Приемлемо, — сообщает она Юдо Глуму, а он продолжает:

— Принято считать, что тяжелее всего признать глупость глупостью. Особенно если это — твоя глупость. Но и из этой ситуации есть выход. Любая глупость может быть представлена так, будто это — волшебная дверь, за которой находится королевство скрытых смыслов. А чтобы волшебная дверь открылась, нужно собрать большую толпу сглупивших и налечь на дверь всем народом.

Жена Юдо Глума смеется.

Так говорил Юдо Глум, мошенник из мошенников. А слушала и записала, как всегда, — жена, очень хорошая женщина.

И вот что. Многие жизненные ценности перечислил Юдо Глум — молодость, красоту, ум, здоровье, деньги, удачу, славу, но не упомянул о любви. Видимо, боялся сглаза — суеверный мошенник.

ВЕЛИЧИЕ ЮДО ГЛУМА

Много всякого было сказано о Юдо Глуме. Но теперь настало время отделить зерна от плевел.

Правда и ложь о Юдо Глуме

Юдо Глум вешал авоськи на боковые зеркала своего автомобиля.

Ложь.

Юдо Глум, становясь перед писсуаром, тоненько повизгивал.

Неизвестно.

У Юдо Глума будто были главные очки и запасные. И когда он снимал запасные очки, то забывал, что на них нет заброшенной за шею резинки, и очки падали ему под ноги.

Было один раз.

Юдо Глум писал послания французскому президенту, но зачитывал их только своей жене.

Правда.

Юдо Глум был оптимист и мечтатель.

Неправда. Его ужасало быстрое течение жизни. Не успевал он собрать опавшие листья во дворе, а уже, глядя в зеркало, обнаруживал, что пора бы ему постричься.

Юдо Глум не был согласен со взглядами своего приятеля Гуго Вайса, построившего дом с глухой восточной стеной.

Правда. Юдо Глум стоит за внимательное отношение ко всем культурам. Прорубить окна в стене — еще не значит устроить в ней дверь, говорит он.

Юдо Глум, когда жена его приступала к глажке, просил оставить ему носовые платки и гладил их с большой тщательностью.

Правда. Юдо Глум не любил гладить брюки, потому что они норовили соскользнуть с гладильной доски, но гладил с удовольствием носовые платки из-за их чудесной покладистости. Он сказал однажды жене, что поведение носового платка при глажке совпадает с его представлениями о характере идеальной женщины, на что жена Юдо Глума хмыкнула, но не возразила (умна).

Юдо Глум не был патриотом Кирьят-Кфара.

Неправда. Даже флажок после Дня Самостоятельности Кирьят-Кфара не в состоянии был он выбросить в мусорную корзину и потому завел специальный ящик для старых городских флажков.

Юдо Глум — автор и постановщик «танца с чаем».

Правда. Когда Юдо Глум шел по коридору с горячим чаем, он размышлял об идеальных пропорциях в устройстве жизни. Когда небольшое количество горячего чая выплескивалось и обжигало ему руку, он вскидывался, но поскольку не в его характере было бросать начатое дело, то из этой ситуации рождался танец с чаем, и чай лизал ему руки. Танец завершался тем, что Юдо Глум ставил картонный стакан на пол, дул на обожженную руку, а чай в стакане тем временем успокаивался, после чего Юдо Глум и стакан чая заключали перемирие: Юдо Глум временно прекращал размышлять, а чай обещал не плескаться в стакане.

Юдо Глум не был излишне деликатен, и порою казалось даже, что он толстокож, вплоть до садистской бестактности.

Трудно согласиться, но нельзя и полностью отрицать. Был случай, когда Юдо Глум, отформатировав диск, невинным тоном спросил у компьютера: «Помнишь меня?»