Рассказы

Общим для всех этих знакомств, отметил Борис, было то, что дети их новых знакомых оставались в стороне, хотя были примерно их ровесниками. В этом не было ничего особенного, и он не понимал, почему он вообще замечает это. И тем не менее замечал и отмечал, и это отделение от тесного семейного круга, казалось ему, все же привносило ощущение искусственности в отношениях с ними.

И вот — Бориса берут на работу! Это дело рук Амоса, это он убедил старого товарища по службе в армии помочь в деле обустройства в стране новых репатриантов. Они счастливы. Они очень благодарны Амосу и Эдве.

Амос во время их посещений обычно немногословен, но слушает их внимательно, замечания его отличаются реализмом практического военного. Улыбаясь Борису и Светлане и своим воспоминаниям, он рассказал об этом своем армейском товарище, что тот был тяжело ранен в бою, подоспевшие медики сочли его безнадежным и занялись другим раненым.

— Но он выжил и сделал карьеру, а тот, которым они занимались, умер от ран, — сказал Амос, не переставая улыбаться.

Светлана не улыбнулась в ответ, Борис — тоже. Было ясно, что давно уже распрощавшийся с армией Амос зачем-то сохраняет характерную для врачей и военных защитную реакцию психики на чужие раны и смерть. Они знали, что он любит путешествовать, привозит отовсюду поломанные музыкальные шкатулки и пытается их чинить. Они прослушали все починенные им игрушки, осмотрели и оставшиеся немыми, к которым Амос, казалось, относился с равным уважением и симпатией. В просторном салоне их дома стояло пианино, хотя никто из них на нем не играл. Эдва объяснила, что они иногда устраивают дома частные концерты, приглашая соседей и друзей. Светлана раньше Бориса догадалась, что таким образом они помогают вновь прибывшим, как и они репатриантам, но музыкантам по профессии. Еще им стало ясно, откуда легкое заикание и пацифистские наклонности Эдвы (Амос о политике высказывался все в том же духе скупого реализма и многие аспекты спора с соседями считал неразрешимыми): разница между женами врачей и военных — в характере ожидания мужа, в разной вероятности самого возвращения.

По дороге домой, Борис и Светлана и на этот раз молчали. Амос и Эдва представлялись им героями. С каждым поворотом улицы, с каждым пройденным кварталом, физически отдаляясь от них, Амос и Эдва словно поднимались ввысь, освещенные бликами пожарищ. Двери этого братства приоткрылись, кажется, и для них, Бориса и Светланы, Вуриса и Сабательны. Но готовы ли они войти? Хотят ли они этого?

Хотя Светлана все еще не у дел, они теперь гораздо занятее, Борис работает с утра до позднего вечера — ведь за первые тридцать дополнительных часов, отработанных в каждом месяце, оплата начисляется с двадцати пяти процентной надбавкой, а дальше и вовсе прибавляют пятьдесят процентов. Борис готов работать от зари до поздней ночи, жаль только, что на дорогу до работы и обратно уходит почти два часа. Светлана углубилась в изучение языка, она ходит и в утренний, и в вечерний ульпаны, и дома тоже штудирует книжонки и газеты с адаптированными текстами.