РАССКАЗЫ

Послышалась возня и предостерегающий вопль Зураба. Крик сменился рокотом рушащегося мира. Казалось, кто-то безжалостный включил миксер, в котором взбивался коктейль из оглушительного грохота, огня, наших тел и боли. Обезумевший зверь заметался во мне, пытаясь вырваться из гранитной ловушки, из обжигающего шара, из «девятого вала» камней, из собственной шкуры…

Очнулся я от монотонно вонзающейся в шею иглы и холода. Вокруг черно, точно меня законопатили в остывшей угольной топке. В ушах ватные комья тишины. Болело всё до кончиков ногтей. Я пошевелился. Это мне удалось, значит, позвоночник цел. Потрогал каску. Фонарь не разбит. Вероятно, от броска просто отошли контакты. Я принялся вслепую колдовать над единственно возможным источником света. Скоро пространство озарил мутный луч. Впереди на расстоянии метра стена. По ней стекает струйка тёмной, похожей на кровь воды. Такие же стылые капли с тупым упорством падают на шею. Справа — стена. Слева — тоже. Хоронить в гробу меня не придётся. Пещера позаботилась о каменном саркофаге. Видно, в назидание тем, кто ещё мечтает вынести на свет божий её тайны.

Я закрыл глаза.

— Эй, — долетел до меня поглощаемый алебастровыми толщами, голос.

— Зураб!

Брызгами шампанского ударила в мозг надежда. Беспричинная, животная, бессмысленная. Что такое простой человек против многотонного капкана окруживших меня глыб.

— Цел?

— Вроде… А ты?

— Валерку накрыло.

Я сжал зубы. Наивный увалень Валерка. С каким ликованием он совал нам под нос дисплей своей чудо-камеры. Он предвкушал, как многоцветные снимки вспыхнут на стенах сто лет не ремонтированного дома культуры. Его понурые земляки восхищённо затаят дыхание, увидев роскошные соцветия минералов, распустившиеся в вечном мраке и, может быть, что-то изменится в их сером мирке. Не вышел каменный цветок, Данила-мастер. Ревнива Медной Горы Хозяйка.
Я набрал в лёгкие быстро перерабатывающийся в углекислоту кислород.

— Что случилось?!

Судя по рассыпчатому звуку падающих камней, инструктор пытался подобраться ближе. Голос стал отчётливей.

— Газ, — коротко ответил он. — Предупреждал ведь, никакого открытого огня! А он… зажигалку…

— Финиш? — Чтобы тоскливый вой моего внутреннего зверя не прорвался наружу, я постарался сказать это равнодушно. Зураб молчал. Я понял. — Ладно, ты давай… Иди за помощью. У меня тут воздуха с гулькин хрен. — Тишина в ответ мне не понравилась. — Зураб!

— А?

— Иди, говорю!

— Иду. Ты там как, продержишься?

— У меня есть выбор?

— Ладно… Жратва-то есть?

— Банка тушёнки.

— Не лопай сразу. Пока то, да сё… А вода?

— Воды залейся, — я поёжился. Вся амуниция была насквозь пропитана обжигающе-холодной влагой. Как будущий медик говорю, пневмония у меня в кармане.