Рассказы

Мисс Ирвин все это оставляло равнодушной. Макнелли даже думал, что она будет рада избавиться от Риджей и их малышей. С тех пор как эта семья поселилась за рекой, она стала постоянным источником досады и раздражения для Одри.

Мисс Ирвин невзлюбили в поселке Три Холма после того, как она запретила школьникам проходить через ее участок. Только Макнелли поддерживал с ней нечто вроде дружеских отношений. С ним мисс Ирвин делилась всеми заботами, связанными с садом. Макнелли как бы состоял в должности ее добровольного советника. Всю тяжелую работу Одри выполняла сама: пахала, подрезала деревья, не жалела сил и средств на то, чтобы как следует удобрить и обработать землю.

Макнелли было уже далеко за семьдесят; он чувствовал, что силы его убывают, и завидовал здоровью и выносливости мисс Ирвин, по-своему восхищался ею, ее трезвым, практичным умом. В душе он соглашался с соседями, считавшими мисс Ирвин эгоисткой и мелочной старой девой, но к нему она всегда относилась весьма дружелюбно.

Застывший сок… Мысли его вернулись к вопросу, заданному Одри. Сок поднимается по стволу, но вдруг холодный ветер или другая беда пугает его, заставляет уйти обратно в корни. И когда появляется солнце, дерево уже не успевает ни зацвести, ни покрыться листвой.

— Ну, что же, — нетерпеливо ответила Одри, — если и в этом году оно не даст плодов, мы его уберем.

— Нет, — с привычной шотландской осторожностью заметил старик. — Зачем же? Надо попробовать посадить рядом с ним другое дерево. Может, это подкрепит его, придаст ему больше уверенности в себе. Или сделать прививку. «Данхолм» ведь поздний сорт. Попробуйте посадить рядом или привить ему ранний «ньюкаслский», и тогда вы еще соберете богатый урожай.

— Я сейчас же пошлю за «ньюкаслским», — согласилась Одри.

— То же самое происходит и с людьми, — задумчиво промолвил старик. — Застывший сок не дает им цвести и плодоносить… может быть, по тем же причинам.

Одри пристально взглянула на него, лицо ее залилось краской. Уж не намекает ли Макнелли на нее? Наверно, наслушался сплетен в городе. Тут всего можно ожидать. Но Макнелли! Нет, она не может позволить себе поссориться с ним. Он ей слишком нужен.

— Это намек на меня, — сухо бросила она. — Все вокруг, как видно, решили, что я сварливая старая дева, и вы — тоже.

— Ну, что вы! — мягко ответил старик, и его серые глаза засветились теплой мудрой улыбкой. — Но ни дереву, ни человеку нехорошо жить одному, мисс Ирвин. Простите меня. Я просто думал вслух.

«Новая сплетня», — решила про себя Одри; но она не могла сердиться на Макнелли. Его искренность и простота обезоруживали ее.

— Мистер Макнелли, — решительно сказала она. — Мне наплевать на то, что говорят. Детство и юность испортила мне эгоистичная старая женщина — моя мать. Она считалась инвалидом: на самом же деле она ничем не болела, а мне пришлось ухаживать за ней много лет. Она не позволяла мне иметь ни одной собственной мысли, никогда не разрешала делать то, что мне хотелось… Когда она умерла, я решила: буду делать все, что мне хочется, не обращая внимания на то, что подумают или скажут люди. И вот я купила эту ферму. Истратила все деньги, какие сумела собрать. Я должна добиться, чтобы она приносила доход.

— Да, да, — согласился старик. — У всех у нас есть свои трудности, и мы стараемся справиться с ними кто как может. Но…

— Я знаю, что вы хотите сказать, — прервала его Одри. — Жалеете, что я не выхожу замуж за хорошего человека — он помог бы мне управляться с садом?

Макнелли снова перевел глаза на дерево.

— Мы говорили о цветах и плодах, и о застывшем соке, — сказал он.

Взглянув на нее, он невольно подумал о том, насколько сама она, всей своей приземистой фигурой, строгим загорелым лицом, кудрявыми светлыми волосами, которые ветер волнистыми прядями отбрасывал назад, напоминает дерево.

Одри почувствовала некоторое замешательство, словно Макнелли имел в виду не брак и мужа, как нечто прочное и надежное, а как бы оправдывал ходившие сплетни или, во всяком случае, пытался извиниться за них.

Рей Глисон провел в «Нанье» всю зиму. Он был болен и сидел без гроша. Чистый воздух и хорошая еда поставили его на ноги. Мисс Ирвин считала его одаренным юношей. Ей нравились стихи и пьесы, которые он писал урывками в свободное время — на хлеб он себе зарабатывал журналистикой.

Когда Одри встретила его однажды около рынка, Рей выглядел ужасно; он признался, что за день до этого просто упал в обморок за рабочим столом. Врач велел ему уехать в деревню, дышать свежим воздухом и есть простую здоровую пищу. Рей усмехнулся: его, видимо, забавляло это врачебное предписание. Но мисс Ирвин окинула взглядом его тощую юношескую фигуру, худое, бледное лицо и смелые глаза, и ее вдруг охватила какая-то неистовая предприимчивость.

— Поедем ко мне, Рей. Поживете на воздухе, подкрепитесь, отдохнете.

Рей ухватился за это предложение.