Рассказы

Юноша шепотом рассказал ему, что с минуты на минуту здесь ждут появления Аптекаря… Собственно говоря, никакой аптеки у него нет, так — прозвище… Но он — негодяй и подкалыватель… Уже с полгода, как он пристает к Астре, и теперь запретил ей танцевать с другими… Он обещал расправиться с каждым, кто попытается завязать с ней более близкое знакомство,… Возможно, что уже из-за какого-нибудь куста наблюдает…

— А у Астры есть кто-нибудь, — перебил его Айвар, — с кем она не прочь бы завязать более близкое знакомство?

Юноша покраснел.

— М-м. Не знаю… — и смутился окончательно.

— Понимаю, — Айвар отошел от музыканта и огляделся. Девушки пели. На западе еще догорала вечерняя заря, но здесь уже нежные сумерки спускались на лужайку. Темный и торжественный за домиком возвышался лес. Все кругом как бы курилось ароматами, и с реки доносился шепот вод. Мир и тихая радость, но из корзины цветов должна была показаться жаба, — должно было появиться наглое, злобное, с издевкой лицо Хулигана. Айвар знавал их в жизни — пьяных и трезвых, надменных, с кривыми улыбками и звероподобных, с рыком и урчанием, но всегда подлых, отвратительных…И он всегда вступал с ними в драку, потому что ненавидел насилие. А драться он учился у старого моряка, объехавшего, как он сам говорил, все моря…

Музыкант снова заиграл — Айвар почтительно склонился перед Астрой.

— Вы хотите танцевать со мной?!

— А знаете, какие могут быть последствия?

— Я их хочу.

Она тряхнула головой:

— Тогда — пошли!

Айвару казалось, что никогда он не отдавался танцу с таким наслаждением. Предстоящая схватка будоражила кровь. Во всем теле ощущалась приподнятость и изумительная легкость, точно сам ритм музыки, без мускульного усилия, носил его. И упоение начало овладевать им; оно было соткано из причудливой пряжи звуков — взглядов погруженных в очи друг другу; прикосновений и невысказанных слов, совершающих путь от сердца к устам… Время для него остановилось. Он и не заметил, что из леса развалистой походкой вышла мрачная фигура и, молча, остановилась за спиной гармониста. Пары одна за другой прекращали танец. Только тогда Айвар оглянулся, когда музыка резко оборвалась. Бледный мужчина с костистым лицом придавил гармонь. Мертвая тишина воцарилась вокруг: пришел Хулиган и выпустил безглазую змею страха. Он упивался этой тишиной и не спешил.

Айвар повел Астру к сиденью. Хулиган шагнул вперёд.

— Эй, ты, не убегай с ней — поговорим!

Айвар повернулся и подошел к Хулигану.

— Вы хотели мне что- то сказать?

Вот тебе весь мой сказ, подлюга! — он схватил Айвара вытянутой левой рукой «за грудки» и замахнулся правой. В тот же миг левая Айвара схватила руку противника у кисти, а правая нанесла удар по суставу локтя — сломанная рука повисла плетью. Это был удар старого моряка, «обошедшего все моря». По кругу девушек пронёслось краткое «ах»!

— А-а, ты так! — захрипел аптекарь. Его единственная рука судорожно нащупывала нож, но Айвар опрокинул его тройным ударом — кулаком, головой и коленом…

С земли Аптекарь поднялся поостывшим.

— Мы еще увидимся, — он угрожающе прошипел и медленно направился к лесу.

В один миг Айвара окружила щебечущая толпа девушек: они выражали восхищение наперебой.

— Здорово Вы его…

— Не успели оглянуться…

— Давно бы так…

Кто-то пожимал ему руку. Но Айвар, полный еще волнения только что промелькнувших минут, не различал, как и что ему говорят — его глаза искали только Мотылька. Астра одна стояла в стороне. Вдруг девушки зашептались между собой; часть их направилась к Астре и в чем-то её убеждала. Казалось, одна даже подталкивала её сзади, после чего Астра медленно направилась к Айвару. Все сразу замолкли и расступились перед ней. Айвар терялся в догадках; впрочем, для этого у него было слишком мало времени. Астра подошла к нему вплотную и, взяв теплыми ладонями его голову, с тихим «спасибо» медленно поцеловала его в губы… Кругом зааплодировали восторженно и длительно.

— Музыку! — крикнул кто- то.

Гармонист — не тот, белокурый, а другой — грянул, и пары снова понеслись по лужайке, и снова вел Айвар Мотылька в танце.

Он ощущал неудержное томление во всем теле, и струи, вернеё, токи, которым нет научных названий, пронизывали его с головы до пят… Светлячки засветились в траве, зажигались и гасли на темном фоне леса. Потом все веселою гурьбою повалили в домик — и кто сидя, кто стоя, кто примостившись в уголку — ели бутерброды, запивая их забродившим кленовым соком, и уничтожали землянику на блюде.

Старая женщина обносила всех холодным молоком. То ли от игры теней колеблющегося пламени свечи, то ли от чего-то другого лицо её как бы меняло черты, и временами она выглядела точь-в-точь как сегодняшняя старуха у Верблюжьего Камня. Когда Айвар начал пристально в неё вглядываться, она сощурила один глаз, как бы подмигивая, и быстро вышла…

Астра тем временем сняла со стены гитару, которая висела там на алой ленте, и, иногда наклоняя золотистую голову к самому грифу, иногда же вскидывая её и глядя в упор на Айвара большими, как бы в глубине светящимися глазами, тихо, но проникновенно пропела: