Рассказы

Он схватил веревку и прижал ее к груди, как любимую девушку. Потом он поведал мне свою потрясающую историю, более плачевную, чем история страданий молодого Вертера, рассказанная некогда стариком Гете. Часа два тому назад он пошел на вокзал покрасоваться на людях своей рыжей лисой и взбитой прической, на которые истратил накопленные за неделю карманные деньги, Он рассчитывал произвести впечатление на всех стиляг, на всех стиляжек и на постового полицейского. Но тут ему пришлось столкнуться с жестокой реальностью и социальной несправедливостью. Ни один уважающий себя молодой человек не носил больше лисьих боа и взбитых причесок. Мода изменилась вчера вечером, и в поздней передаче по телевидению успели объявить об этом.

— О, дьявол, как же я пропустил вчера передачу по телеку! — воскликнул юноша в отчаянии, страстно прижимая к сердцу веревку.

Я пытался успокоить его. Но вы же знаете, как трудно утешить человека, отвергнутого собственным веком. Я сказал, между прочим, что его прическа просто очаровательна, и очень ему к лицу, и что он наверняка должен иметь успех у женщин. Но мой собеседник ответил мне с горьким вздохом:

— Чувихи меня не волнуют! Они и так увиваются за мной хвостом. Но парни… парни засмеяли меня вдрызг за то, что я отстал от моды.

Я поинтересовался, какова же эта новая мода.

— Разве нынче уже не носят длинные волосы? — спросил я, думая о том, как это должно отразиться на парикмахерах и на музыкантах.

— Вы ничего не понимаете, — ответил мой юный собеседник. — Вы отсталый человек. Конечно же, черт побери, длинные волосы модны, но теперь их собирают в узел на затылке. И, кроме того, теперь вместо этой лисы на шее носят бусы. И еще теперь у каждого стильного парня должна быть соска во рту и серьги в ушах. Да к тому же у меня и губная помада, оказывается, не того цвета… Я несчастный…

Я тихо встал и отдал скамейку в распоряжение бедного страдальца. Было бы просто бесчеловечно не уступить ему общественную садовую скамейку в столь решительную минуту. Я пожелал ему счастливого пути в лучший мир, а сам поспешил на вокзал, чтобы посмотреть на молодых людей, одетых по новой моде.

Приступ ишиаса

Я редко езжу в трамвае. Только когда у меня много времени или когда я почему-либо не в духе. Вчера выдался как раз такой день. Я имел полтора часа на то, чтобы доехать до центра города — Мессухалли. Спешить было некуда. А был я не в духе по той причине, что с утра почувствовал в пояснице прострел (хотя я и не укрывал огнестрельного оружия), а в левой ноге — острую боль ишиаса.

На остановке Алекси собралась толпа, обычная для четырех часов дня. Подошедший трамвай был полон, но впереди еще оставалось место. Сорок человек втиснулись на площадку заднего вагона. Создался мощный напор, и меня тоже втянуло в вагон. Я пытался оберегать больную ногу, но безуспешно. Какой-то юноша спортивного вида принялся массировать мой ишиас тугим баскетбольным мячом. Я попытался избавиться от этого соседства, но вдруг получил резкий удар в самое чувствительное место: солидная дама везла в сумке цветочные вазы сложной формы.

— Пожалуйста, проходите вперед! Впереди есть место, — простонал кондуктор.

Начался штурм. Какой-то атлет с бычьей шеей расправил свою богатырскую грудь и шутя подмял под себя несколько женщин, трех детей и одного мужчину.

— Какая наглость! — воскликнула одна молодая пассажирка. — Вы утащили мою шляпу!

— В такой давке шляпа только мешает, — ответил атлет.

— Ай! Мои мозоли!.. И мои новые туфли… — донесся женский вопль из-под какой-то скамейки.

— А с мозолями не надо лезть в трамвай, — заметил атлет.

— У меня исчезла сумочка, — всполошилась третья женщина.

— А у меня пропала детская коляска, — заголосила четвертая.

— Университет! — объявил кондуктор. — Пожалуйста, проходите вперед! На передней площадке совсем просторно.

— Даже просторно!.. — прохрипел жилистый мужчина средних лет с мрачным лицом спирита и большими оттопыренными ушами.

— Кто еще не платил за проезд? — спросил кондуктор.

— Заплатили… — прошипел человек, похожий на спирита. — Я еще с вас потребую платы!.. Мне наступили на шляпу, а на пальто не оставили ни одной пуговицы… Проклятый Френк…

Он не договорил последнего слова, потому что какая-то дама нечаянно сунула ему в рот свой зонтик и в это время плечом выдавила окно. Трамвай остановился. Сразу же через заднюю дверь начали прорываться внутрь полтораста человек, собравшихся на остановке. Один тащил громадный чемодан, другой — садовый стул, третий — стиральную машину, четвертый — пенопластовый тюфяк, а пятый — бельевую корзину. У других был мелкий багаж: портфели, торты, букеты цветов и оконные жалюзи.