Рассказы

— Не знаю, — смущенно сознался Митька. Он стоял перед Эйно босиком в белой полотняной застиранной рубахе и таких же штанах, резко выделяясь в сумраке летней ночи на темном фоне старого сарая.

— Бокс — это искусство кулачного боя. Бокс учит драться не просто так, как дерутся в деревне: развернутся с плеча и двинут. Бокс учит драться по особым правилам. Тот, кто знает бокс, может побить любого человека, не знакомого с боксом. Понятно? Кроме того, бокс развивает физически лучше, чем любой другой вид спорта. Бокс, можно сказать, заключает в себе все другие виды спорта. Все культурные страны знают и любят бокс. Каждый коммунист и каждый комсомолец должен овладеть боксом, так как им еще предстоит борьба и они должны быть всегда готовы. Понятно?

После этих слов Эйно для, наглядности продемонстрировал перед Митькой разные виды боевых стоек для дальнего и для ближнего боя, показал несколько приемов и выпадов, таких быстрых и неуловимых, что Митька ничего не успел разглядеть в буйном вихре движений его тела. Он видел только мелькающие кулаки и болтающийся во все стороны широкий серый костюм.

— Ну вот, — сказал Эйно, переводя дух, — теперь видал? Имеешь представление? Это сложное искусство. Тот, кто им овладел, должен постоянно тренироваться. Пропускать нельзя ни одного дня, а я вот уже сколько дней болтаюсь тут без необходимых снарядов и без тренера. Дальше так нельзя, мне нужен тренер. Вот я и хотел на тебе... Я хочу выучить тебя боксу, хочешь?

— Конечно, хочу! — радостно сказал Митька.

— Сколько тебе лет?

— Семнадцать.

— Ну вот, самая хорошая пора для начала. Ну, становись тут, вот так. Держи руки вот так. Я тебя научу сначала приемам защиты, а потом пойдем дальше.

И для Митьки открылся еще один кусочек мира. Он старался показать себя способным учеником, но ему было трудно. Его мускулы привыкли к медленным, однообразным движениям и продолжительному напряжению. Движения, к которым он привык, были несложны и требовали участия лишь основных мышц тела. Ходить он привык обыкновенно вразвалку, тяжело ступая на всю подошву, чтобы как можно меньше утомлять мускулы.

А тут ему приходилось быстро и легко отпрыгивать на своих коротких ногах, производить целый ряд сложнейших движений, уметь уклоняться от ударов, быстро сгибаться, поворачиваться и отбивать руками сыплющиеся на него градом удары Эйно.

Ему с большим трудом доставалось приобретение ловкости. Его члены постоянно были скованы усталостью и болью. В эти горячие дни он работал даже по воскресеньям и был свободен лишь поздно вечером и ночью, и Эйно часто упрекал его за вялость.

— Нельзя же стоять таким мешком, — говорил он. — Нужно двигаться, защищаться. Вот сейчас ты опять раскрыл солнечное сплетение. Я обязательно буду бить, уж такое правило. Видишь? Вот и сел. Ну, вставай скорее! Прими стойку! Не вздумай обижаться. Меня еще не так били. Ничего не дается без труда. Да ты устал, что ли? Чорт знает что такое! Батька прямо загоняет тебя работой. Ты его не слушай. Не старайся особенно. Он рад из тебя все соки вытянуть, уж такой человек...

Эйно щадил Митьку. Он не бил его по лицу. Он говорил, что если бы догадался привезти с собой перчатки, то можно было бы действовать свободнее. А пока приходится ограничиваться туловищем. Правда, иногда его рука давала промах и заезжала в лицо Митьке, но это случалось редко, и Митька не обижался. Он быстро усвоил нужную выдержку и способность легко переносить удары.

Эйно даже похвалил его несколько раз.

— У тебя выносливое тело и длинные, хорошие мышцы, — говорил он, медленно отчеканивая слова, — только они чересчур крепкие. Но все же из тебя может выйти толк...

И Митька, окрыленный его похвалой, старался блеснуть всем своим уменьем и, быстро работая руками, сам пытался перейти от защиты к атаке.

Тогда Эйно, коротко улыбнувшись, отбрасывал его далеко назад тяжелым ударом в грудь. И пока Митька, растерянно моргая глазами, медленно приподнимался с земли, Эйно смотрел куда-то в сторону своими ледяными глазами и спокойно поучал его:

— Ты не переходи в нападение пока, а только защищайся. Нападение у тебя не получается. Ты легче меня на десять кило и теряешь устойчивость в нападении. Получается детская игра, а мне играть некогда. Ты стой крепче в защите, понятно? Придерживайся дисциплины. Ну ладно. На сегодня хватит. Отдыхай.

И Эйно уходил, растирая на ходу мышцы груди и рук. Ему предстояло еще вымыться, обтереться полотенцем и затем предоставить себе девятичасовой сон. Он строго придерживался правил тренировки, как и подобает настоящему бойцу.

Иногда Митька, принимая от Эйно тяжелые удары и глядя в его холодные, бледные глаза, готов был думать, что тот лишен всяких человеческих чувств и сохраняет в себе только холодный, расчетливый дух бойца. Но Митька, конечно, ошибался. Он сам скоро узнал, что Эйно способен на очень сильные и горячие чувства.

Митька похудел за эти дни, но никогда он не был так счастлив, как в это время. Сам Эйно Карьямаа, студент вуза, член партии, уделял ему свое время и оказывал такое внимание.