Рассказы

в изголовье стояло несколько бутылок вина. они открыли одну, я подождал, пока оба отопьют, потом сам хлебнул.

кинул десятку на комод.

пацан от бутылки не отрывался.

— у него старший брат — великий тореадор, Хайме Браво.

— я слыхал о Хайме Браво, он, в основном, в Т. на арену выходит, — сказал я. — но тюльку на уши мне вешать не надо.

— ладно, — ответила она. — тюльки не будет.

мы немного поговорили, прикладываясь, — просто светская беседа. а потом она погасила свет, и с брательником на соседней кровати мы сделали это снова. бумажник я сунул под подушку.

когда мы закончили, она зажгла лампочку и ушла в ванную, а мы с брательником отхлебнули по очереди. когда он отвернулся, я вытерся простыней.

она вышла из ванны, по–прежнему хорошенькая; я имею в виду, после двух случек она все еще хорошо выглядела. груди маленькие, но твердые; сколько бы в них ни было, торчали как надо. а задница — большая, тоже то, что нужно.

— ты зачем сюда заехал? — спросила она, подходя к кровати. скользнула ко мне под бок, натянула простыню, приложилась к пазырю.

— аккумулятор зарядить через дорогу.

— после вот этого, — сказала она, — тебе самому подзарядка понадобится.

мы рассмеялись. даже брательник рассмеялся. потом посмотрел на нее:

— он нормальный?

— конечно, нормальный, — ответила она.

— вы о чем это? — спросил я.

— нам надо поосторожнее.

— не понял?

— тут одну девчонку в прошлом году чуть не убили. какой–то парень сунул ей кляп в рот, чтоб не орала, потом достал перочинный ножик и по всему тело ей крестов понавырезал. столько крови потеряла, чуть не умерла.

брательник ее оделся очень медленно, потом ушел. я дал ей пятерку. она швырнула ее на комод к десятке.

протянула мне бутылку. хорошее вино, французское. от него не тошнит.

она потерлась об меня ногой. мы уже оба сидели в постели. очень удобно.

— тебе сколько лет? — спросила она.

— черт–те сколько — почти полвека.

— вжариваешь ты здорово, а выглядишь как развалина ходячая.

— прости. я не очень симпатичный.

— о, нет, я думаю, ты — прекрасный человек. тебе это кто–нибудь говорил?

— спорить готов, ты это всем говоришь, с кем ебешься.

— нет, не всем.

мы еще немного посидели, бутылка ходила по кругу. было очень тихо, если не считать отзвуков музыки. доносившихся снизу из бара. я аж в какой–то сонный транс впал.

— ЭЙ! — завопила она. и длинным ногтем мне прямо в пупок.

— оу! ч-черт!

— ПОСМОТРИ на меня!

я повернулся и посмотрел.

— что ты видишь?

— красивую мексиканскую индианку.

— как ты это видишь?

— что?

— как ты видишь? ты же глаз не открываешь. ты щуришься. почему?

справедливый вопрос. я хорошенько отхлебнул французского вина.

— не знаю. может быть, я боюсь. всего боюсь. я имею в виду — людей, домов, вещей, всего. людей, главным образом.

— я тоже боюсь, — сказала она.

— но у тебя глаза открыты. мне нравятся твои глаза.

она прикладывалась к бутылке. сильно прикладывалась. знаю я этих мексиканцев в Америке. я ждал, когда она сучиться начнет.

тут в дверь забарабанили так, что я чуть не обосрался. распахнули ее злобно, по–американски: там стоял бармен — здоровенный, краснорожий, брутальный банальный ублюдок.

— ты еще с этим мудозвоном не закончила?

— мне кажется, ему еще хочется, — ответила она.

— это так? — спросил г-н Банальный.

— думаю, да, — ответил я.

взгляд его ястребом кинулся к деньгам на комоде, и он захлопнул дверь. общество денег. они думают, что деньги — волшебная палочка.

— это был мой муж… как бы, — сказала она.

— мне кажется, я больше не хочу, — сказал я.

— почему?

— во–первых, мне 48. во–вторых, это как ебаться в зале ожидания на автостанции.

она засмеялась.

— я — то, что вы, парни, называете «блядью». я должна выебать 8 или 10 мужиков в неделю, по меньшей мере.

— это уж точно мне никак не поможет.

— зато мне поможет.

— ну.

мы еще раз по очереди приложились.

— тебе нравится с женщинами ебаться?

— я для этого и здесь.

— а с мужчинами?

— я не ебусь с мужчинами.

она присосалась к бутылке. наверное, добрую четверть выхлестала.

— может, тебе в жопу хотелось бы? может, тебе хотелось бы, чтобы какой–нибудь мужик выебал тебя в жопу?

— ты ахинею несешь.

она смотрела прямо перед собой. на дальней стене висел маленький серебряный Христос. и она смотрела на этого маленького серебряного Христа на кресте. Христос был очень хорошенький.

— может, ты это утаивал. может, ты хочешь, чтобы кто–нибудь выебал тебя в жопу.

— ладно, пусть будет по–твоему: может, мне этого действительно хочется.

я взял штопор и откупорил верхушку нового французского вина, пропихнув крошки пробки и прочего дерьма в вино, как я обычно делал. только официанты в кино могут открывать французское вино без лажи.

я сделал первый хороший глоток. с пробкой и всем остальным. протянул ей бутылку. нога у нее упала с кровати. лицо стало как у рыбы. она хорошенько глотнула.

я забрал у нее вино. казалось, маленькие крошки пробки в бутылке не знают, куда деваться. от некоторых я избавился.

— ты хочешь, чтобы я тебя в жопу выебала? — спросила она.

— ЧТО?

— а я МОГУ!