Рассказы

Нет. Ничего он не забыл. Переносной лазерный спектроскоп, набор пробирок и реагентов, термоциклер, набор клеточных маркеров, трансиллюминатор на 312 нанометров, абсорбент - все это было упаковано сегодня утром в ящик.

Он зевнул и откинулся на удобную, мягкую спинку. Бронированный внедорожник укачивал получше всякой люльки.

– У-у скотина прожорливая, - Яремченко от души приложился ногой к переднему правому скату 'Тигра', - а все ты, Рахимов: - 'везде пройдет, везде пройдет'. Ну и что теперь делать, а?

– Не истери. До Михайловки всего два километра - Сосновский открыл багажник, - останешься с профессором здесь, а мы втроем пойдем с местным населением общаться, - он сунул Баранцеву ящик с 5,45-миллимитровыми патронами, - где у нас тут чай и банка с кофе. Так и знал, что пригодятся.

Упряжка из двух десятков свиней, волокущая элегантный черный внедорожник… В плане экстравагантности с этим зрелищем могли конкурировать только северные олени, запряженные в БТР.

– Извиняй, Яремченко, - развел руками Сосновский, - коров у них не было. Хаврошек-то дали только с сопровождающими, - он кивнул в сторону дюжины бородачей, следующих за странной процессией.

– Да, еще один ящик патронов им пообещали, - добавил Рахимов, - иначе ни в какую.

– Они же его по винтикам разберут! - Яремченко с тоской посмотрел на 'Тигр'.

– Не боись, - Сосновский положил ему руку на плечо, - народ проверенный, в доле. Они нам еще мешки на своих хрюшках возить будут.

Каждый взял с собой по два ящика. Кто с патронами, кто с оборудованием, кто со взрывчаткой. Не зависимо от результатов экспедиции, было решено привалить ствол шахты так, чтобы вернувшись через некоторое время, опять же взрывом, откупорить запакованную таким образом заначку.

Шли, молча продираясь через превратившийся в непролазные джунгли лес. Вокруг шебуршалось многочисленное зверье.

– Вот куда на охоту ездить надо. А, Рахимыч? - Баранцев первым нарушил обет молчания.

– Сюда по хорошему переселяться надо. Видал бородачи какие шустрые? - Леха поправил лямку автомата, сползающую с плеча.

– Так. Заткнулись все, - Сосновский оглянулся по сторонам, - что-то предчувствие у меня какое-то нехорошее, - он достал нож и обойдя шедшего ранее первым Яремченко, принялся прокладывать путь дальше. Океан зелени вновь поглотил путников.

– Кто же все-таки меня сдал? - Костромской взял ветку и, помешав ей концентраты, булькающие в котелке, ей же загнал обратно в костер, далеко отскочившую головешку.

Да вот же кто! - будто перелистывая в обратном порядке события последних дней, профессор вдруг извлек затаившийся в уголке его памяти весьма примечательный эпизод. Андрей Леонидович вспомнил, что когда 'синие береты' вели его к машине, он краем глаза заметил, как шевельнулась занавеска в окне второго этажа. Там в первом подъезде жила Анна Петровна Козельская - жена одного из сотрудников его кафедры. Она, кто же еще?

Во-первых - Козельская - единственная из оставшихся в живых, кто хоть что-то знал о проекте 'Прометей'. А во-вторых - они с мужем постоянно, по любому поводу завидовали им с Катенькой. Козельских буквально трясло от злости и когда Андрею Леонидовичу с женой первым дали квартиру в институтском доме и когда они с Катенькой купили машину. И конечно, Анна Петровна считала только своего благоверного достойным возглавлять кафедру НИИ Нанобиомеханики. Кстати, насчет голубой десятки! Он всегда был уверен, что это именно чета Козельских, а не мальчишки, проколола все четыре колеса его автомобиля на вторую неделю после его покупки. Точно она. Крыса.

– Давай профессор на боковую, - Сосновский заставил Андрея Леонидовича вздрогнуть, хлопнув его по плечу, - завтра рано вставать.

– Кажется здесь, - Баранцев отвел стволом в сторону еще один хвощ-переросток и наклонился над ржавым двустворчатым люком.

– Да уж, Леха. Долго ты нас кругами водил, - Сосновский отстранил Баранцева, взяв его за плечо и заглянул вовнутрь, напрасно стараясь что ни-будь разглядеть.

– Сколько здесь? - поинтересовался Яремченко.

– Тридцать.

– Шестнадцать пролетов, - Сосновский почесал подбородок, - лестница держит?

– Месяц назад держала.

Тяжело дыша, Костромской водил фонариком по стенам.

Что это? - луч его фонаря задрожал на металлических бочках, уложенных в штабель.

– Бензин, солярка.

– В зале с крупой, зерном и сахаром?

– Так нижний-то уровень, уже тогда затапливать стало. Вот мы и перенесли их сюда. Еще не все спасли.

Профессор пожал плечами.

– Ух-ты, ух-ты, - Рахимов как ребенок радовался найденным в подсобке сигаретам.

– А ну по-братски, - Баранцев обхватил сзади, державшего на вытянутых руках пачку Явы, напарника.