Рассказы

— Майор, моя душа в ладу с Богом, о коем вы мне напоминаете, и все-таки, уверяю вас, я очень боюсь этого последнего мгновения, хотя понимаю нелепость подобного страха.

В эту минуту — словно море разгневалось на то, что другая стихия готовится уничтожить судно, которое оно, видимо, рассматривало как свою собственную добычу и влекло к себе всеми своими зияющими безднами, — одна из тех страшных волн, что вздымались на высоту реев, обрушилась на палубу, вырвала нактоуз из креплений, разбила вдребезги буссоль и унесла ее обломки с собой.

Удар волны был страшен: на палубе воцарилось гробовое молчание, ибо каждый со страхом оглядывался по сторонам, пытаясь понять, не унесен ли кто-нибудь из его близких этим жутким морским валом; внезапно в тишине раздался полный тревоги голос молодого боцмана:

— Капитан! У «Кента» больше нет буссоли!

Все содрогнулись, услышав эти слова: что ждет судно, сбившееся с курса и наудачу блуждающее по океану, понимал каждый.

Один из молодых офицеров, до этого, казалось, не терявший надежды, с мрачным видом вынул из своей дорожной шкатулки прядь белокурых волос и спрятал ее на груди.

Другой взял листок бумаги и, написав несколько строк своему отцу, вложил письмо в бутылку, надеясь, что чья-нибудь добрая душа подберет ее и перешлет вместе с содержимым отцу, а старик, удостоверившись в смерти сына, будет избавлен от долгих лет сомнений.

В ту минуту, когда этот молодой офицер уже двинулся к бортовой сетке, собираясь бросить бутылку в море, второму помощнику капитана г-ну Томсону пришла в голову мысль приказать матросу взобраться на фор-брам-стеньгу и посмотреть, не видно ли на горизонте какого-нибудь корабля и не может ли он прийти на помощь «Кенту».

То была последняя, безусловно очень слабая надежда, но, тем не менее, все сердца ухватились за нее.

Все замерли в тревожном ожидании.

Матрос, взобравшийся на фор-брам-стеньгу, окинул взглядом горизонт.

Внезапно он закричал, размахивая шапкой:

— Парус под ветром!

В ответ на палубе раздалось троекратное «ура».

В ту же минуту был поднят флаг бедствия.

На «Кенте» начали ежеминутно палить из пушки и изменили курс таким образом, чтобы приблизиться к кораблю, находящемуся в поле зрения и плывущему под фоком и тремя марселями.

II

«КАМБРИЯ»

В течение десяти — пятнадцати минут все взгляды были устремлены на виднеющееся вдали судно; как выяснилось позднее, это была «Камбрия» — небольшой бриг водоизмещением в двести тонн, плывущий в Веракрус под командой капитана Кука и имеющий на борту около тридцати корнуоллских шахтеров и других работников англо-мексиканской компании.

На «Кенте» царило страшное беспокойство, ибо все стремились понять, заметили ли их в свою очередь на том корабле.

Эти десять минут показались веком.

Не было никакой надежды на то, что пушечные залпы будут услышаны: их перекрывали завывания бури и рычание моря.

Но нельзя было не увидеть дым, обволакивавший темным облаком судно и круживший, словно смерч, над морем.

Прошло несколько тревожных минут, и бриг, подняв английский флаг и пустив в ход все паруса, пошел на помощь «Кенту».

Всех охватила радость.

Этот луч надежды, блеснувший во мраке смертельной опасности, воспламенил все сердца, хотя, с учетом расстояния, которое еще разделяло корабли, малых размеров судна, спешившего на помощь «Кенту», и ужасающего волнения моря, восемьдесят шансов из ста было за то, что либо «Кент» взлетит на воздух, либо бриг, идущий на помощь, сможет забрать от силы десятую часть людей, либо, наконец, пересадка на него вообще окажется невозможной.

В то время, когда капитан Кобб, полковник Фирон и майор Мак-Грегор совещались, как самым быстрым и самым надежным образом спустить корабельные шлюпки на воду, один из лейтенантов 31-го пехотного полка явился спросить майора, в каком порядке офицеры должны покидать судно.

— В том порядке, какой соблюдают на похоронах, — спокойно ответил майор Мак-Грегор.

Тогда офицер, по-видимому решивший, что необходим второй приказ, который исходил бы от более высокопоставленного лица, вопросительно посмотрел на полковника Фирона.

— В чем дело? — произнес тот. — Разве вы не слышали? Сначала — младшие по званию, но прежде всего — женщины и дети. Всякого, кто попытается пройти раньше их, вы предадите смерти.

Офицер кивнул в знак того, что приказ будет исполнен неукоснительно, и удалился.

И действительно, чтобы не допустить давки, которой можно было опасаться при виде признаков нетерпения, проявляемого солдатами и даже моряками, возле каждой шлюпки встали по два офицера с обнаженными шпагами; но надо сказать, что, взглянув на своих офицеров и увидев, как спокойно и в то же время сурово те держатся, солдаты и моряки, чрезмерно торопившиеся покинуть судно, устыдились собственного малодушия и первыми стали подавать другим пример повиновения и соблюдения строгого порядка.

Примерно в половине третьего первая шлюпка была готова к спуску на воду.

Капитан Кобб немедленно приказал посадить в нее столько жен офицеров, солдат и пассажиров, сколько она сможет вместить.