Рассказы

Мы ругаем не Мажора, мы ругаем эту паскудную жизнь, в которой становится настоящей проблемой достать полторы-две сотни деревянных, чтобы купить пакет. Нам нужно выпустить пар и Мажор как нельзя лучше для этого подходит — он сейчас является символом всех наших рухнувших надежд, его нет рядом и он ничего не услышит… да и мы никогда не любили и не уважали этого козла.

Нам не хватает несчастных семидесяти рублей. Семьдесят рублей — и все проблемы на сегодняшний вечер будут решены. А если какие-то и будут, то это так, мелкие брызги. Но денег нет.

Мажор появляется в десять минут девятого, когда мы уже поняли, что плана не будет. Он идет пританцовывающей походкой и затемненные очки, висящие на вороте майки, болтаются в такт его шагам.

— Привет, пацики! — улыбается он и слышит в ответ:

— Где тебя х… носил?

Вообще-то, Карен всегда говорит сквозь зубы. Такая у него привычка — он все буквы произносит, не разжимая челюстей, отчего его фразы получаются немного злыми. Но сейчас он действительно говорит с ненавистью — мы, и в первую очередь, конечно, Мажор, виноваты в том, что Карен не пришел к барыге за планом в восемь часов. А он договаривался.

— Ты во сколько сказал, что придешь? — добавляет Мул.

— Задержался… — объясняет Мажор.

— Из-за тебя теперь… — начинаю я свою претензию, но осекаюсь, услышав продолжение фразы Мажора.

— … к барыге заходил.

И тишина. Недолго, на две-три секунды. Все дружно переваривают последние слова Мажора, не сразу даже веря в то, что это правда.

Затем вопросы:

— Так ты взял?

— У тебя есть?

И мой:

— Зачем?

Мажор снисходительно смотрит на меня и я, понимая всю глупость моего вопроса, терплю этот взгляд.

— А зачем ходят к барыге? — все-таки язвит Мажор.

«Черт! Я знаю, за чем ходят! Не умничай!» — это у меня внутри. Снаружи я другой — с глуповатой улыбкой, дающей Мажору понять, что я сейчас ляпнул глупость.

Мажор хлопает себя по карману джинс, в котором что-то слегка выпирает.

— Ну что, поправимся?

Мы идем к Мулу в офис — так называется старый, но добротный домик, в котором никто не живет и последние несколько лет мы довольно часто там зависаем. В этом доме маленькая прихожая и всего одна комната с низкими потолками. Из мебели в ней стоит один стул, один стол и длинная полка, заменяющая нам лавку.

Стол — особая тема. Мы зовем его алтарем, на котором мы приносим жертвы Великому Джа. Здесь аккуратно разложены ритуальные предметы — пачка папирос, коробок спичек, поллитровая банка, лист бумаги, свернутый в трубку и, конечно же, бурбулятор — поллитровая пластиковая бутылка с небольшим отверстием возле дна.

Вообще, интереснейшее изобретение, этот бурбулятор. Я в том плане, что у него существует множество разнообразных модификаций, каждая из которых отличается своей нехитрой и в то же время оригинальной конструкцией, и которых объединяет только одно — давать пользователю максимум кайфа.

Впрочем, речь не о бурбуляторах.

В стороне стоят два пузырька «Нафтизина» и большая хрустальная пепельница, которую Кубе подарила его бывшая девушка. Пепельницу чудом не разбили за все время, пока она нам служит — уже несколько месяцев.

А еще на столе стоит фигурка из глины, изображающая сидящего старика с трубкой. Это Великий Джа. Наш идол. Как-то раз Мажор заявил, что это не Джа, а дед Щукарь из книги Шолохова «Поднятая целина». Сказал и получил по печени от Мула, который очень болезненно воспринимает подобные высказывания в адрес Джа. Я с Мулом согласен — может, в прошлой жизни эта фигурка была дедом Щукарем, но произошла реинкарнация и теперь это Джа.

Мы заходим в комнату и топчемся возле входа, пока Мул спрашивает у Джа разрешение провести обряд взаимопонимания. Это занимает у него полминуты, затем мы разбредаемся по всей комнате и ждем, пока Мул совершит необходимые действия.

Сегодня мы будем курить через бурбулятор — Мул ловко насаживает кусок фольги на горлышко бутылки, берет со стола иголку и протыкает в фольге дырочки. В ямку фольги насыпает траву, не перемешивая ее с табаком.

— Можно забодяжить. — произносит Мажор. Он не хочет, чтобы дурь выкурили всю сразу, он хочет, чтобы еще осталось «на потом».

Но Мул молчит. Плотно набив травой выемку фольги, он берет со стола спички и протягивает Косте. Через мгновение бурбулятор готов к работе и Мул, получив первую дозу, передает бутылку Малому.

Мажор.

Толстый.

Я.

План горьковатый и довольно сильно дерет горло, но я чувствую, что это хорошая трава. Мажор был прав, можно было и забодяжить.

Карен.

Куба.

Снова Мул, Костя Малой, Мажор…

Заканчивается первая порция и Мул сразу же начинает забивать вторую. Мажор явно хочет что-то сказать, но не решается. И опять бурбулятор идет по кругу. Одной порции хватает на два с половиной — три круга. Когда заканчивается вторая порция, я понимаю, что уже начинает вставлять. Хочу сказать это, но меня опережает Карен.

— Уже немного вставило. — заявляет он и присаживается на стул.

— Давай пока посидим. — предлагает Мажор. Не хочет, чтобы все скурили, хочет, чтобы немного осталось.