Рассказы

В те времена из-за войны в Лондоне требовалось соблюдать строгие правила светомаскировки. Поэтому пару дней спустя, возвращаясь поздним вечером с обеда по погруженным в непроницаемый мрак улицам, я ужаснулся, когда мне бросилось в глаза, что в окнах на верхнем этаже моего дома горит ослепительный свет. Он исходил из ближней спальни на третьем этаже, и, зайдя внутрь, я торопливо поднялся по лестнице, чтобы потушить это противозаконное сияние. Однако, открыв дверь в комнату, я обнаружил, что там темно, а включив освещение, увидел, что шторы опущены. Так что, даже если бы свет и горел, я все равно не заметил бы снаружи такой великолепной иллюминации.

Объяснение, конечно, нашлось: несомненно, свет горел не у меня, а в соседнем доме. Видимо, второпях я просто ошибся. Сделав такой вывод, я постарался выбросить это дело из головы. Однако в глубине души я понимал, что никакой ошибки не было и что свет горел именно в этой комнате.

Я уже говорил, что переехал в свой новый дом в огромной спешке, так что в последующие пару дней после работы мне пришлось заниматься сортировкой и уничтожением накопившихся за долгий срок старых книг и бумаг, которые я не успел перебрать до переезда. Среди них мне попался иллюстрированный журнал, купленный по каким-то забытым мною причинам. Перелистывая его страницы, чтобы определить, зачем я его сохранил, я вдруг наткнулся на фотографию моего маленького сада. Помещенная на этой же странице статья, как следовало из названия, представляла собой интервью с леди Бассентуэйт. Над статьей я увидел портреты ее и сэра Артура.

Совпадение показалось мне любопытным: значит, это здесь я прочел о своем нынешнем доме и узнал, как он выглядел при прежних владельцах. Впрочем, я не стал морочить себе этим голову и положил журнал в груду бумаг, обреченных на уничтожение. Разборку я собирался закончить до того, как пойду спать. Но дело шло медленно, и когда шкаф, наконец, опустел, шел уже второй час ночи.

Я так увлекся своим делом, что не заметил, как огонь в камине потух, и к тому же я сильно проголодался. Пришлось пойти в столовую, выходившую в садик, чтобы проверить, как там с огнем и найдется ли в буфете, чем подкрепиться. И в том, и в другом мне повезло, но, греясь у камина и поедая печенье, я вдруг услышал (или мне почудилось?), что кто-то ходит в саду по мощеной дорожке.

Я торопливо подошел к окну и отодвинул в сторону тяжелую портьеру. Свет из комнаты вырвался в сад, и я действительно увидел там человека, склонившегося над одной из клумб.

Спугнутый ярким светом, он выпрямился и, не оборачиваясь, бросился в дальний конец сада, где с удивительной ловкостью забрался на стенку и исчез.

Однако в последнюю секунду, когда он еще сидел на ограде, уличный фонарь осветил его лицо. К своему величайшему изумлению я узнал сэра Артура Бассентуэйта. Все произошло в мгновение ока, но я был уверен, что не ошибся. Так же как раньше не ошибся, решив, что свет горит в спальне, выходящей на площадь.

Конечно, какие бы болезненные ассоциации ни были связаны у сэра Артура с когда-то принадлежавшим ему садом, ему вряд ли стоило избавляться от них подобным образом. К тому же, если сэру Артуру в самом деле удалось так легко туда проникнуть, то же самое мог сделать и кто-то другой, кого побуждали к этому не столько чувства, сколько преступные намерения.

В любом случае, я не хотел, чтобы в мой сад забирались непрошеные гости, и уже назавтра дал указание установить поверх задней стенки прочный частокол из заостренных железных штырей. Что касается сэра Артура, то он должен был понимать, что по первой же просьбе я бы с удовольствием разрешил ему снова побывать в саду и вспомнить прошлое. Так что оправданий его поступку у меня не нашлось.

Вечером я без тени сожаления увидел, что мое указание было старательно исполнено. Однако меня продолжало мучить любопытство, мне хотелось узнать наверняка, только ли желание провести здесь ночь в одиночестве заставило сэра Артура забраться в сад.

На следующей неделе я ждал на пару дней своего друга Хью Грейнджера, которого планировал поместить в ближней свободной комнате. Поэтому я решил провести там следующую ночь и дал указание поставить для себя кровать, чтобы проверить на собственном опыте, будет ли ему удобно.

Конечно, и прикроватная тумбочка там была под рукой, и туалетный столик стоял где надо, и освещение, чтобы читать в постели, находилось на месте, и погасить свет не вставая было удобно, но, как известно, любая теория проверяется практикой, поэтому на следующий вечер я улегся спать в ближней свободной комнате.

Сначала мне все нравилось. Сама комната выглядела приятно и располагала к отдыху, да и кровать была очень удобной, так что, едва выключив светильник, который позволял читать даже мелкий шрифт, я тут же уснул. Насколько помню, мысли о предыдущей обитательнице комнаты или о то ли горевшем, то ли не горевшем здесь ночью свете, меня не тревожили.

Уснуть-то я уснул, но почти сразу же передо мною открылся один из тех ужасающих кошмаров, какие впоследствии вспоминаются очень смутно.