Рассказы

— Сказать-то легко. Но мне и в самом деле страшно: я чувствую, как что-то надвигается.

— Надвигаются пять гиней в неделю, — сказал я. — Я не стану сидеть сложа в руки и дожидаться, пока ты заразишь меня своими страхами. В Давосе-то все складывается как нельзя лучше. Какое было последнее сообщение? Невероятное улучшение. Вспомни об этом перед сном.

Зараза, если это можно так назвать, тогда мне не передалась, помню, что в постель я лег в самом добром состоянии духа. Однако когда я проснулся в тишине и мраке, Он, ночной кошмар, уже пришел к нам в дом. Страх как вестник грядущей беды, слепой, беспричинный и парализующий, охватил меня, сжимая сердце. Что это было? Как анероид предсказывает приближение урагана, так и состояние, которого я никогда раньше не испытывал, предвещало грядущую катастрофу.

Когда на следующее утро, в слабом сумеречном свете туманного дня, не слишком темного, чтобы зажечь свечи, но мрачного до невозможности, мы встретились с Джеком, он сразу понял, в чем дело.

— Стало быть, Он пришел и к тебе, — отметил он.

А у меня не хватило сил даже отговориться, что я просто немного приболел. Кроме того, на самом-то деле я чувствовал себя совершенно здоровым.

Весь следующий день и еще день после этого страх черной тучей клубился у меня в голове. Я не понимал, чего опасаюсь, но чувствовал, что это что-то колючее и что оно совсем рядом. Оно становилось все ближе и ближе, словно пелена туч, наползающая на небосвод. Однако, промаявшись под этим гнетом, на третий день я немного приободрился.

Что бы это все же могло быть? Чистая игра воображения? Нервное расстройство? Неконтролируемые эмоции, иногда охватывающие человека? Что накатывало на нас, давило и заставляло напрасно тревожиться? Причем, скорее всего, попусту. В любом случае, нам надо было попытаться хотя бы как-то противостоять этому. Ведь все эти два дня я не мог ни работать, ни отдыхать, я только дрожал и отгонял дурные мысли. Словом, я решил на следующий день переделать множество дел, а вечером вместе с Джеком как следует развлечься.

— Сегодня обедаем пораньше, — предупредил я Джека, — и отправляемся в кино на «Человека от „Блэнклиз“». Я уже пригласил присоединиться к нам Филипа, и он согласился. Билеты тоже заказаны по телефону. Обед ровно в семь.

Должен заметить, что Филип — это наш старинный приятель, опытный врач по профессии, который живет по соседству на нашей улице.

Джек положил газету.

— Да, пожалуй, ты прав, — сказал он. — Нечего зря маяться. Надо бороться с хандрой. Ты хорошо спал сегодня?

— Да, отлично, — ответил я с некоторым раздражением, потому что из-за практически бессонной ночи нервы у меня были на пределе.

— Вот бы и мне так, — вздохнул Джек.

Нет, так у нас дело не пойдет.

— Послушай, хватит киснуть! — воскликнул я. — Мы с тобой крепкие, здоровые ребята, у нас есть все основания радоваться жизни. А мы ведем себя, как жалкие трусы. Наш страх может быть вызван чем-то реальным или чем-то воображаемым, но поддаваться ему недостойно настоящего мужчины. Если в мире и надо чего-то бояться, так именно страха. Ты сам прекрасно это знаешь. Так что давай-ка пока почитаем что-нибудь интересное. Ты что предпочитаешь — «Мистера Друса», «Герцога Портлендского» или «Таймс Бук Клаб»?..

Словом, весь этот день я был занят по горло. Многочисленные события, которые требовали моего участия, полностью оттеснили на задний план черные мысли и чувства. К тому же я допоздна засиделся в конторе, и мне, чтобы успеть переодеться к обеду, пришлось добираться в Челси на транспорте, а не пешком, как я вначале собирался.

Вот тут-то и пришло наконец известие, которое все предшествующие три дня воздействовало на наши умы, заставляя их, как приемники, пульсировать и отзываться дрожью.

Я поспел домой за минуту или две до семи. Джек, уже одетый, ждал меня в гостиной. День выдался сырой и теплый, но когда я заглянул туда по пути в свою комнату, то на меня внезапно дохнуло пронзительным холодом, причем не слякотным английским морозцем, а солнечной, бодрящей стужей тех дней, которые мы так недавно провели в Швейцарии. В камине уже лежали, но еще не горели дрова, и я опустился на колени на коврик, чтобы зажечь огонь.

— Что-то здесь зябко, — произнес я. — У этой прислуги никакого понятия! Никак не могут сообразить, что в холодную погоду камин должен гореть, а в жаркую — нет.

— Ради Бога, не зажигай камин, — откликнулся Джек. — Зачем он в такой невероятно теплый и влажный вечер?

Я удивленно взглянул на него. Руки у меня тряслись от холода, и он это видел.

— Да ты весь дрожишь! — продолжал он. — Может, простыл? А насчет того, что в комнате холодно, давай проверим.

Он подошел к письменному столу, где лежал термометр.

— Шестьдесят пять[28], — сообщил он.

Спорить было ни к чему, да нам было и не до этого, потому что как раз в этот момент мы оба ощутили слабое, отдаленное содрогание и поняли: Он приближается. Внутри у меня началась какая-то странная вибрация.

— Жарко или холодно — я должен пойти и одеться, — произнес я.