Рассказы

Кроме того, Саймон не был ни обычным предателем, ни традиционным агентом двойником. В его задачу входило купить Бодейсию, притворяясь, что он продает Великую Землю, но сверх того, замышлялось предательство куда более высокого ранга, с которым вряд ли справились бы объединенные Гильдии Предателей обеих планет: ниспровержение Зеленого Экзарха, под чьим невидимым бесчеловечным ярмом половина человеческих миров не смела застонать, даже погибая. Для такого предприятия богатство Бодейсии являлось необходимым условием, поскольку Зеленый Экзарх получал дань от шести павших империй, каждая из которых была старше человека — богатство Бодейсии и ее созданная вомбисами репутация первой планеты, порвавшей со Старой Землей.

И подобный замысел не мог не вызывать чрезвычайного интереса у ставленника Экзарха. И все же его тайна вряд ли могла быть раскрыта. Саймон отлично знал, что люди, в отношении которых ранее возникало предположение, что они путешествуют с подобной целью, погибали ужасной смертью; тем не менее, он был уверен, что не раскрыт. Что же тогда?..

Стюард неторопливо прошел по салону, ударяя в гонг, и Саймон на время оставил эту проблему и собрал карты.

— Друидсфолл. Через час Друидсфолл. Пассажирам, следующим до системы Флос-Кампи, приготовиться к выходу. Через час Друидсфолл; следующий порт захода Флорити.

Дурак, подумал Саймон, лег на Рухнувшую Башню. Следующей картой мог запросто оказаться Висельник.

2

Бодейсия действительно оказалась интересным миром, и несмотря на то, что Саймон заранее читал о ней и готовился, заметно выбивала из колеи, как и предрекал вомбис.

Ее солнце, Флос-Кампи, представляло собой девяностоминутную микропеременную звезду, на расстоянии светового года от которой располагалась бело-голубая звезда типа Ригеля, стоявшая — во всяком случае в исторические времена — в высоких южных широтах. Поэтому каждая точка планеты имела свой цикл смены дня и ночи. В Друидсфолле, например, полутьма наступала всего на четыре часа, и даже тогда небо в самое темное время скорее имело цвет индиго, чем черный — и как правило, сверкало сияниями, из-за почти беспрестанных солнечных бурь.

Все в городе, и вообще на Бодейсии, обуславливалось крайней важностью мимолетного света, в том числе и быстро меняющаяся погода, очень непривычная после яркого, как в пустыне, сверкания Великой Земли. Следующий день после того, как «Карас», вибрируя, опустился, начался с туманного утра, но легкие порывы холодного ветра рассеяли туман, и появился медленно пульсирующий солнечный свет; затем набежали облака и заморосил дождь, превратившийся потом в снег, а затем в дождь со снегом — погода на дню менялась чаще, чем над минаретами Джидды, официальном родном городе Саймона, за полгода. Меняющееся освещение и влажность наиболее поразительным образом проявлялись в городских садах, успевавших зарасти, стоило повернуться спиной, они, по-видимому, требовали не столько прополки, сколько настоящего сражения с сорняками. Деревья находились в постоянном движении, следуя за девяностоминутным солнечным циклом, ударяясь своими замысловатыми цветами о стены, которые повсюду крошились от многих веков этих мягких беспрестанных ударов. Половина зданий в Друидсфолле блестела от их листьев, покрытых таким количеством сусального золота, что они прилипали ко всему, куда их приносил ветер — богатство Бодейсии издревле основывалось на огромных запасах урана и других металлов, источников энергии, в ее почве, из которой растения извлекали неизбежно сопутствующее золото в качестве радиационной защиты своих якобы нежных генов. Каждый человек, встречавшийся на улицах Друидсфолла или другого подобного города, являлся результатом того или иного рода мутации — если только не пришельцем из другого мира — но за несколько дней на ветру они все становились наполовину желтыми, ибо летающие листья вымазывали всех золотыми чешуйками как маслом. Каждый был раскрашен с бессмысленной роскошью — простыни, и те поблескивали чешуйками золота, от которых невозможно было избавиться; а брюнеты — особенно учитывая замысловатые прически мужчин — красовались вовсю.

Собственно Друидсфолл представлял собой обычное скопление невысоких обшарпанных каменных особняков, чуть меньшего количества древних трущоб и невыразительных контор, но тот факт, что он также являлся городом, где размещалась Гильдия — то есть очень удобным, если не благоприятным для Саймона — придавал ему своеобразие. У предателей был свой собственный архитектурный стиль, характеризующийся строениями, собранными преимущественно из обломков статуй и окаменевших тел, подогнанных друг к другу, как части головоломки или детали карты. Предатели на Бодейсии в течении семисот лет принадлежали к привилегированной социальной группе, и их дома свидетельствовали об этом.