Рассказы

Она была в блузке и юбке в складку; сверху небрежно наброшено просторное пальто, на голове — облегающая шляпка, которая настолько не соответствовала канонам моды, что сам собой напрашивался вывод, что дела ее владелицы обстоят не лучшим образом. Шляпка скрывала волосы девушки. Без косметики она выглядела лет на тридцать; на ее лице лежала печать глубокой усталости.

Ее рука с сигаретой показалась мне слишком напряженной, словно девушка ожидала нападения. Я опустился на стул рядом и принялся ожидать, когда же она что-нибудь скажет.

Она сидела, уставившись в стену над моей головой, и молчала. Чуть погодя я извлек трубку, набил ее и раскурил, потратив на это минуту. Затем поднялся, пересек кабинет, прошел в приемную и поднял с пола несколько писем, просунутых сквозь щель.

Возвратившись обратно, снова уселся на стул, просмотрел письма, причем одно из них прочитал дважды. Я вел себя так, словно находился в кабинете один. Предаваясь своим занятиям, я ни разу не взглянул на девушку и не проронил ни слова, но все время держал ее в поле зрения. Она, очевидно, собиралась с силами.

Наконец она встрепенулась, открыла объемную черную кожаную сумку и, достав из нее пухлый бумажный конверт, сдернула с него резинку; после чего так и замерла, зажав его в ладонях. Голова ее была слегка откинута; к потолку устремились змеящиеся струйки серого сигаретного дыма.

Она медленно произнесла:

— Лу сказал, что если над моей головой сгустятся тучи, то я должна увидеться с вами. Сейчас тучи уже прорвало и вовсю хлещет ливень…

Я не сводил глаз с бумажного конверта.

— Лу мой хороший приятель, — сказал я. — Ради него я готов на все — в пределах разумного. Впрочем, иногда приходится и выходить за рамки — как прошлой ночью. Только это не означает, что мы с Лу всегда играем в одни и те же игры.

Она уронила сигарету в стеклянную воронку пепельницы и оставила ее там дымиться. Глаза девушки внезапно вспыхнули, но тут же погасли.

— Лу мертв. — Голос у нее был абсолютно отрешенный.

Я дотянулся кончиком карандаша до сигареты и прижал тлеющий окурок, дожидаясь, пока он перестанет дымиться.

Девушка продолжила:

— Двое боевиков Каналеса прикончили его прямо в моей квартире — одним выстрелом из небольшого револьвера наподобие моего собственного. А когда я потом захотела отыскать свой револьвер, то обнаружила, что он исчез. Я провела в квартире всю ночь рядом с трупом Лу… Мне пришлось…

И тут она лишилась чувств. Ее глаза закатились, а голова упала, ударившись о стол. Девушка замерла, в ее безжизненных руках по-прежнему был зажат бумажный конверт.

Я рванул на себя ящик стола, извлек оттуда бутылку и стакан, налил изрядную порцию спиртного и, обойдя вокруг, постарался привести девушку в вертикальное положение. Потом я прижал край стакана к ее губам — достаточно сильно, чтобы она почувствовала боль. Она дернулась и инстинктивно глотнула, немного пролив; капли спиртного стекали по ее подбородку, однако в глазах вновь появилась жизнь. Я поставил стакан с виски перед ней и снова сел. Край конверта в руках девушки приоткрылся — и я мог заметить, что внутри него находятся наличные, целые пачки наличных.

Девушка заговорила. Голос ее стал каким-то сонным.

— Мы получили у кассира деньги, причем исключительно в крупных купюрах, но пачка все равно оказалась внушительной. В этом конверте двадцать две тысячи долларов. Я оставила себе всего пару сотен… Лу буквально трясло от волнения. Он был уверен, что Каналес запросто нас догонит. Даже если бы вы сопровождали нас, чем бы вы помогли?

— Каналес проиграл деньги у всех на виду, — заметил я. — А это неплохая реклама для него, пусть и не слишком позитивная.

Девушка говорила, словно не слыша меня:

— Выехав из города, мы приметили таксиста, сидевшего за рулем припаркованной машины, и тут Лу осенило. Он предложил парню сто долларов, чтобы тот позволил нам доехать на его такси до Сан-Анджело, куда таксист позднее пригнал бы наш «бьюик». Парень согласился, и мы отъехали на другую улицу, где и обменялись машинами. Нам было не по себе оттого, что мы вас бросили, но Лу сказал, что вы все поймете. Мы надеялись, что у нас еще будет возможность все вам объяснить.

К себе в отель Лу решил не заходить. Мы взяли другое такси и отправились ко мне домой. Я живу в «Хобарт Армз» — дом номер 1800 на Саут-Минтер-стрит. В таком месте не нужно объясняться с привратником… Мы поднялись в мою квартиру, но едва зажгли свет, как из-за перегородки между кухней и гостиной выскочили двое мужчин в масках. Один был низкого роста и худой, зато другой — здоровенный детина с чудовищным подбородком, который выпирал из-под маски, как поднос. Лу потянулся к карману, и здоровяк тут же его застрелил. Выстрел прозвучал слабо, почти неслышно. Лу рухнул на пол и больше не двигался…

— Это вполне могли быть те самые парни, которые вырубили меня, — заметил я. — Впрочем, вы ведь не знаете, что произошло…

Девушка, судя по всему, не услышала и этой моей фразы. Ее лицо было бледным и напряженным, но начисто лишенным эмоций — словно покрытым слоем штукатурки.