Рассказы

Лишь перед утром он заснул ненадолго, чуть свет вскочил и принялся собираться в больницу. Побрился, рубашку чистую надел и помчался. По дороге к мастеру забежал, предупредил, что задержится. Как раз сегодня Петрова бригада должна была в колхоз ехать, вентиляцию на ферме устанавливать. Уже машины были занаряжены, и в колхозе их ждали. Так что отложить было нельзя, и Петро мастеру сказал, что он задержится, но как штык к десяти будет. Пускай все грузят и ждут.

Время раннее было, и Петро надеялся первым очередь запять и первым к врачу пойти. И тогда он успевал, все было в порядке.

Получалось по задуманному. Петро первым возле окошка регистратуры встал и, как столб, целый час стоял, покурить даже не сходил. Отойдешь, а тут вопрется какая-нибудь бабка, потом доказывай. Петро честно битый час отстоял и талончик получил номер первый, на девять ноль-ноль.

И снова он курить не пошел. Сейчас же придется рот разевать. А там господи боже мой… Слава богу, вчера не пил. Докторам, им тоже не сладко все это нюхать.

Подошел Петро к зубному кабинету, уселся против дверей и стал ждать. Время к девяти подходило. Скоро еще один мужик подошел. Стали ждать вдвоем. У каждого билетик. Номер первый. Номер второй. И все по минутам расписано. Порядок.

Петро за свои сорок лет в больницах, считай, не бывал. Не доводилось. И теперь он с интересом все вокруг разглядывал. Чистенько было и тихо. Женщины в халатах ходили. Бумажки какие-то носили, еще что-то. Бабы как на подбор, задастые, в сапогах до колен.

Тут как раз знакомый мужик подсел, Федор из электросети. Он тоже за щеку держался, морщился.

— Слышь, — шепнул ему Петро, указывая на одну из здешних баб. — Чего они все такие… кобылы? Специально, что ль, берут?..

— Витаминами их кормят, — мрачно ответил Федор. — Бесплатно.

А тут прошла одна такая… Петро даже охнул: «О, гляди…» И вправду, гусар шел, только в юбке. Задастая, кривоногая, сапоги с какими-то бренделями. И усы. Прямо усы. Небольшие конечно, но черные.

— Ну, гляди, чисто гусар… — восторженно прошептал Петро. — Токо сабли не хватает…

— Сиди ты, — шикнул на него Федор. — А то тебе счас такого гусара дадут…

А время-то, между прочим, шло. Сначала к девяти подкатило, а потом далее. Петро начал ерзать на стуле. По билетику ему полагалось уже в кабинете сидеть, у врача. Но, между прочим, никто в этот кабинет пока не входил. Ни врачи, ни сестры. По другим кабинетам шевеление началось, двери открывались, закрывались. А вот этот, нужный, ни гугу.

Петро по часам прикинул: сейчас его ребята в машины заготовки грузили, трубы и прочее. Грузили и, между прочим, по бригадиру прохаживались. Мол, мы здесь ишачим, а Петро похмеляется. Мастер же, конечно, сказал, да кто поверит. Знаем, мол, эти болезни, сами такие.

Возле дверей зубного кабинета уже четверо сидело. Все мужики. Тут пятый подошел, спросил осипшим голосом:

— Принимает?

— Принимает, — зло ответил Петро. — Только где неизвестно.

— А-а-а, — понимающе протянул подошедший. — Это у них пятиминутка. К десяти придет…

— Какая пятиминутка? — спросил Петро.

— Совещание. Как тебя лучше лечить. Они же тебя приметили и теперь советуются, чем тебя лучше лечить…

— Ладно, ты мне мозги… не это… — остановил его Петро.

— А может, он в больнице… — продолжал шутник. — Вполне возможно.

— В какой больнице? Ты чего?

— В настоящей, где лежат. Сначала он там посмотрит, потом сюда.

— Ты это брось, — не поверил Петро. — Гляди, — показал он свой талончик. Грамотный? Ясно написано. Девять ноль-ноль. Понял? А на хрена бы они тогда эти бумажки писали? Так же все перепутается.

— А-а-а, — сморщился мужик. — Бумажки… Теперь до десяти, а может, до одиннадцати сидеть будем.

— Ты чего?! — аж подпрыгнул на стуле Петро. — Мне на работу надо. К десяти как штык. Три машины и люди. И в колхозе ждут.

— К десяти… — даже засмеялся мужик. — Счас уже половина.

И точно, половина была десятого. Даже чуть дальше стрелка перевалила. А толку — нуль. Не было врача — и все.

— Может, он заболел? — забеспокоился Петро. — А мы сидим как дураки.

В ответ ему только плечами пожали.

— Вам-то хорошо, — продолжал беспокоиться Петро. — А мне позарез надо. А то мои орелики наварганят. Потом хрен разберешь.

— У меня тоже… — вздохнул кто-то из мужиков. — Самое с утра.

— Не, надо идти, — поднялся Петро. — Надо пойти узнать, где он. Пусть подгонят.

— Иди, если чешется…

У Петра чесалось. И он пошел.

Окошко регистратуры было открыто. Но женщины, той, что записывала, там не было. Петро огляделся, прикидывая, у кого бы спросить. Сунулся к одной, в белом халате, она его отшила:

— Откуда я знаю. Вон спрашивай, — и на окошко регистратуры кивнула.

Петро снова подошел, заглянул в эту амбразуру: стол увидел, бумаги, телефон, а там, подальше, занавеска висела, и за ней разговаривали бабы. Занавеска-то была короткая, и там сапоги виднелись, женские. Петро негромко кашлянул, внимание к себе привлекая. Но куда там… За занавеской такие тары-бары шли, утренние. Встретились, как же, всю ночь не видались.

— Эй кто там? — окликнул Петро. — Есть там живые?!