Рассказы

Они въехали по длинной мощеной подъездной дорожке, постукивая шинами «Файрстоун», и остановились ненадолго у главного входа, но он имел нежилой вид и был закрыт на засов, поэтому они объехали по булыжной дорожке вокруг дома, но и черный ход тоже был закрыт. Вход для слуг в настоящее время не использовался.

— А где обслуга? — сказал Ричер. — Как хорошо умеют прятаться люди.

Рядом стоял блок гаражей. Большинство боксов имело двери, но один использовался, как сквозной проход на задний двор. В проходе стоял автомобиль. Старая малолитражка, выгоревшая на солнце и дребезжавшая от старости. Обычное средство передвижения для дворецкого.

Над блоком гаражей располагалась квартира. С мансардными окнами и пышной отделкой, скользкой от морского воздуха. К двери вела наружная лестница.

Ричер заметил:

— Это место такого уровня, где даже люди низкого происхождения живут высоко.

Он шёл первым, Нигли за ним следом. Он постучал в дверь, и дверь сразу же открылась, как будто их ждали. Ричер допускал, что так и было, их машина определенно не умела ездить бесшумно.

Женщина, возможно, лет шестидесяти, измученная заботами и одетая в домашнее. Суставы на руках распухли, как грецкие орехи, от тяжелого труда. Она сказала вопросительно:

— Да?

Ричер ответил:

— Мэм, мы из армии США, и нам нужно узнать место нахождения мистера и миссис Кроуфорд на настоящий момент.

— Это связано как-то с их дочерью?

— В настоящий момент, пока я не получил ответа на свой вопрос, я не имею права сказать, с чем это связано.

Женщина сказала:

— Вам лучше войти и поговорить с моим мужем.

Он был совершенно не похож на дворецкого, если шоу, которые Ричер видел по телевизору, были правдой. Это был человек с лицом, обвисшим, как у собаки, худой и сгорбленный от работы, с большими грубыми руками, может быть, садовник.

Ричер сказал:

— Какой у вас номер телефона?

Они продиктовали номер, и Нигли кивнула. Ричер спросил:

— Здесь находитесь только вы сейчас?

Они подтвердили, и Ричер продолжил:

— Итак, я думаю, армия уже звонила сюда. По какой-то причине у нас имеется только ваш номер.

Человек с лицом собаки сказал:

— Вся семья уехала.

— Куда?

Женщина сказала:

— Мы должны знать, о чём вы хотите сообщить.

— Вы не можете сортировать новости за них. Вы не имеете на это права.

— Значит, речь идет об их дочери, и это плохая новость, так?

Комната была маленькой и тесной, а потолок низким, из-за наклона крыши. Мебель была простой, и её было совсем не много. Места для хранения было явно недостаточно, поэтому важные документы были сложены стопкой на обеденном столе. Счета и почта. Пол был из некрашеных досок. Еще имелся телевизор и полка, на которой стояли три книги и игрушечная лягушка, выкрашенная в серебряный цвет, или броненосец. Что-то горбатое, около двух дюймов в длину, словно присевшее для прыжка.

— Извините, — сказал Ричер и подошел ближе.

Это была не лягушка и не броненосец. Игрушечный автомобиль. Спортивное купе серебристого цвета. «Порше».

Ричер подошел к обеденному столу и взял вскрытый конверт.

Извещение из банка. Пополнение сберегательного счета почти на сто долларов.

Письмо было адресовано Х. и Р. Кроуфорд, по адресу, который имелся в отделе кадров, как и номер телефона.

Они не сортировали новости.

Ричер сказал:

— Сэр, мэм, я очень сожалею, что мне выпала обязанность от имени Главнокомандующего сообщить вам, что ваша дочь стала жертвой убийства в неслужебное время два дня назад. Обстоятельства все еще расследуется, но мы знаем, что её смерть была мгновенной, и она не должна была почувствовать боли.

Как и большинству военных полицейских, и Ричеру, и Нигли уже приходилось сообщать о смерти, и они знали, как себя вести. В отличие от сентиментальной чувствительности соседей, армейский вариант был довольно суровым, но с искренним выражением таких чувств, как мужество, желание служить своей стране и самопожертвование. Спустя какое-то время родители начали задавать вопросы, и им отвечали, как могли. Карьера удалась, ей просто не повезло. Затем Нигли сказала:

— Расскажите нам о ней, — что, как предполагал Ричер, было на сто процентов профессиональным интересом, но было разыграно хорошо психологически.

Женщина рассказала свою историю. Она мать, и родила её сама. Женщина была поваром, а мужчина, похожий на собаку, был садовником. Он — отец. Каролина была их дочерью, единственным ребенком. Она выросла здесь же, над гаражами. Ей здесь не нравилось: она хотела жить в большом доме. Она была в десять раз умнее других и считала это несправедливым.

Ричер сказал:

— Она создавала впечатление, что у неё имеются деньги семьи.

Отец сказал:

— Нет, это было всё ее. Ей улыбнулась удача. Это работа на правительство, а там заботятся друг о друге. Пенсии, я думаю, да еще разные доплаты.

— И никакого наследства?

— Мы дали ей тридцать пять долларов, когда она поступила в Вест-Пойнт. Это было всё, что мы сумели накопить. Это всё, что она когда-либо от нас получала. Остальное она заработала сама.

Ричер спросил:

— Могу я воспользоваться вашим телефоном?