Рассказы

- Жены боишься? - усмехнулась она, рука ее дрогнула, упал с сигареты длинный столбик пепла, она откинула с лица волосы и вызывающе посмотрела ему в глаза. - Но мы же ничем предосудительным не занимаемся. Я просто зашла позвонить. Или это придется потом долго доказывать?

- Видишь ли... - развел он руками, и она поняла, что сейчас последует длинная витиеватая фраза, о том, что ибо, ибо, какие он произносил всегда, когда попадал в затруднительное положение и не видел оттуда выхода.

- Не бойся, - перебила она. - Меня никто не видел, я шла через парк, - она вновь подняла трубку. - Не волнуйся, я сейчас дозвонюсь и уйду.

- Ты неправильно поняла меня...- попытался пояснить он, меньше всего желая, чтобы она ушла, и отчаянно мечтая именно об этом.

Она сделала ему знак молчать, и он умолк, не закончив фразу. Она говорила по телефону, а он откровенно любовался ей, пока она не смотрела в его сторону, и уже мучительно желая, чтобы она не уходила никогда, чтобы остановилось время, и он мог, сидя в этом кресле, всегда видеть ее тонкие руки в серебре колец, большие серые глаза, полуприкрытые подкрашенными веками, длинные волосы, падающие на ее лицо... Он так увлекся, что вздрогнул, когда она оборвала разговор, с силой опустила трубку на рычаг и повернулась к нему. Он не успел спрятать взгляд, и несколько мгновений они смотрели друг на друга совершенно одинаковыми глазами, с единственным желанием в каждой паре глаз.

Она первая отвела взгляд, взяла со стола сигареты и хриплым голосом произнесла:

- Оставить тебе? - не дожидаясь ответа, высыпала на стол из пачки несколько штук, он снова заметил, как сильно трясутся ее руки, сунула пачку в карман куртки и повернулась. - Ну, я пошла. Спасибо за телефон. Пойдем, закроешь за мной дверь.

Она шла по коридору, он шагал следом, чувствуя себя полным дураком, и мучительно подыскивая какие-то слова, которые хотел бы сказать ей на прощанье, а может, и не на прощанье, может, просто так, все это время, которое знал ее. Она остановилась резко, повернулась к нему, он снова столкнулся с ее неестественно блестящими глазами. "Слезы?" - подумал он, и понял - слезы. В коридоре было почти темно, лишь маленькая лампочка там, где остался телефон, слабо освещала дверной проем вдалеке.

- Смотри, - она потянула рукав куртки, задирая его, задирая находящийся под ним свитер, и он, вглядевшись, заметил три безобразных шрама, исчеркавших ее запястье, и в темноте казавшихся странным, почти черным браслетом.

- Что это? - одними губами спросил он, уже зная ответ и совершенно ошалев.

- Это ты, - спокойно сказала она и опустила рукав. - Это ты.

Он резко шагнул к ней и коснулся ее волос, и от этого, так долгожданного прикосновения, что-то внутри него оборвалось и лопнуло. Она закинула руки к нему на плечи и впилась в его губы.

...Он целовал ее руки, целовал ее волосы, он целовал эти шрамы, пересекавшие ее запястье, ее глаза светились в темноте, он закрывал их поцелуями, а она все смотрела, словно стараясь вглядеться в него, выпить его всего, до конца, оставить его в себе навсегда, пока она будет видеть. Она касалась его пальцами трепетно и нежно, что-то шептала бессвязно, он отвечал ей, не слыша, понимая всеми частицами тела, что она говорит и чего она хочет, они так долго этого ждали, что все происходящее казалось абсолютно нереальным, и от этого еще более фантастическим, и не было ничего на свете, кроме них самих двоих, кроме этого единого существа, которое и зовется любовью...

Она ушла, поцеловав его на прощанье, он долго стоял на пороге, глядя ей вслед в черную весеннюю ночь. Он вдыхал холодный весенний воздух и ни о чем не думал, потому что не мог думать, потому, что она унесла с собой все его мысли и желанья.

Ее муж - его старый друг, пришел к нему через два дня, не пряча мокрых глаз. На улице шел дождь с тех самых пор, как она ушла, он стекал по волосам, губам и душам всех идущих и живущих.

- Она умерла, - сказал ее муж. - Вскрыла себе вены. Завтра похороны.

- Когда? - непослушными губами спросил он, в тот же миг поняв, что знал это уже в тот момент, когда она уходила. Друг поднял на него тоскливые глаза, и он скорее увидел в них, чем услышал, дату их последней с ней встречи. И тогда он застонал, понимая, что ничего никогда не будет ни для нее там, ни для него здесь, потому что существо, которое называют любовью, оказалось сильнее из обоих, и они, так долго с ним сражаясь, так и не сумели победить...

РУИНЫ ДОМА